========== 1: Всегда солнечно. ==========

«Так вышло, что я сотворил много дерьма в жизни. Даже слишком много.

Если бы вы спросили, смог бы я простить самого себя на вашем месте, мой ответ: “Нет”.

Я бы не простил. Нельзя быть настолько бесчестным. Должен быть какой-то предел предательствам, насилию и увечьям. Да, об этом я иногда думаю перед сном. Кто-то размышляет, покупать завтра молоко или нет, а я вспоминаю, сколько всего натворил.

Нашёлся тот, кто принял меня таким. Он улыбнулся и сказал: “Будь ты действительно ублюдком, Вацек, ты бы так не ворочался”. Больше всего я возненавидел себя, когда он меня обнял после этих слов. Неужели возможно простить такого, как я? Чёрт побери, да из-за меня он почти лишился руки!

Длинная история, замешенная на крови. Хорошо, что он не человек, иначе бы совесть меня сожрала с потрохами. Правда, до сих пор предпочитаю не смотреть, как он шевелит пальцами. Тонкими, плохо гнущимися пальчиками.

Я подумал, что отвезти его к морю, — самое меньшее, что могу сделать».

Кальцифер толкнул в плечо мрачного Венцеслава. Другой рукой юноша придерживал шляпу.

— Хватит хмуриться, мы же едем отдыхать, — его улыбка была заразительна. Раух не видел глаз за чёрными круглыми очками, но знал — они сейчас сияют.

— Знаю, малыш, скоро приедем, — Венцеслав улыбнулся совсем незаметно. Лицо никогда полностью не отображало всего, что бушует внутри. От чуткого взгляда Кальцифера никогда не ускользало ни одной ужимки.

Тёплый ветер играл с волосами. Раух нашёл самую дешёвую машину со съемной крышей, чтобы порадовать юношу киношностью. Да, она норовила рассыпаться, когда скорость превышала девяносто, кое-где железо поедено ржавчиной, но это стоило того. Кальцифер забавно запрыгал на месте и закричал от восторга, когда увидел эту старушку впервые. Венцеславу стало тепло на душе.

На заднем сиденье дурачился Кракен — умная и лохматая овчарка. Он то закидывал лапы на переднее сиденье, то кружился вокруг себя, то смотрел на дорогу, высунув язык. Венцеслав верил, что животные способны понимать речь, поэтому учил его: „Кракен, ты ещё наполовину оттуда вылези, мать твою! Даром что сигналят — надо было тому идиоту башку тебе снести, чтоб понял!“. Весёлый Кракен выл, довольный собой. Иногда, когда псу становилось одиноко, он клал голову между сидений и шевелил ушами. Кальцифер поглаживал его по макушке, и только тогда Кракен затихал. Это было время спокойной поездки.

Они держали курс на Монтгомери — тихий городок на побережье Атлантического океана, окружённый горами. Венцеслав честно признался, что никогда не ездил по серпантину и беспокоился. Кальцифер клал на его ладонь свою и уверял: дорога чудесная, беспокоиться не о чем. Так и было, пока не начался дождь. Звонкие капли забарабанили по клеенчатой крыше. Стемнело, и Раух включил фары и дворники.

— Надеюсь, здесь есть, где переждать дождь. Не нравится он мне, — проворчал мужчина, сбавляя скорость на повороте.

Кальцифер включил радио, чтобы сгладить обстановку. Он вздохнул, когда не услышал ничего, кроме помех.

— Что-нибудь точно должно быть поблизости. Правда, я не думал, что гор будет так много, — юноша зевнул, устраиваясь поудобнее.

— Дать тебе куртку?

— Давай.

Кальцифер зарылся в тёплой кожанке с приятным тяжёлым запахом. Он почувствовал, какими холодными стали руки. Юноша забрался на сиденье с ногами и устроился калачиком.

— Тепло? — хмыкнул Венцеслав. Ему было душно. Как же хотелось прохладного вкусного пива.

Юноша закивал и уткнулся носом в кожанку, мягкую и шершавую. Спать не торопился, хотя всё к этому располагало. Некоторое время Кальцифер делал вид, что спит, после чего решил смотреть в окно.

— Не спится? — сочувственно поинтересовался Раух.

— Нет, просто слышу, как ты думаешь, — пальцем парень коснулся виска Венцеслава. — Слышу скрежет этих шестерёнок.

Мужчина усмехнулся, посмотрев на него.

— Момент, когда ты спасаешь меня от выстрела, до сих пор в голове. Ничего не могу поделать, — ему стало горько. — Тебе не стоило так делать, я бы не умер.

— И я бы, — грустно согласился Кальцифер. — Просто в ситуации, когда в тебя стреляют, у меня один план действий. Извини, если он не соотносится с твоим.

Серпантин кончился, и началась трасса. Вместе с дорогой поменялось время суток. Наступила ночь. Мерцал рекламный щит, обещающий мотель через пять километров.

— Наконец-то, — расслабленно вздохнул Венцеслав. У него болела шея, и больше всего на свете хотелось устроиться на удобной постели. Кальцифер и Кракен дремали, а ему приходилось продирать глаза. Пронёсшаяся мимо фура заставила вздрогнуть.

Мотель оказался так себе, но это лучше, чем спать в машине. Сонный Кальцифер лёг на диван на ресепшене, рукой дотягиваясь до охраняющего его Кракена и почёсывая тому между ушей.

— Тихое место, — Венцеслава напрягало всеобщее спокойствие. Никаких признаков жизни. Принимала деньги за номер молоденькая девушка. Она хмыкнула и хлопнула пузырём жвачки.

— У нас тут не большое яблоко, так что да, — когда она улыбнулась, то штанга в губе двинулась вперёд. Раух старался не пялиться.