Мои воспоминания. Том 1. 1813-1842 гг.

В Тульской губернии, не доезжая Тулы, вечером, когда уже стемнело и была довольно сильная метель, я услыхал в стороне от дороги звон колокольчика, который то прекращался, то возобновлялся <с каким-то усилием>. Я сказал об этом нашему ямщику и получил в ответ, что звон этот он слышал еще утром, проезжая по этому же месту, что это запутался какой-то проезжий. Я приказал остановиться, отпрячь двух лошадей и отправиться нашему ямщику и форейтору отыскать заплутавшихся, на что получил в ответ, что если в целый день при метели нельзя было отыскать заплутавшихся, то в темное время это совсем невозможно. Однако я настоял на своем, послав на одной из лошадей своего человека, а на другой ямщика и форейтора. Через несколько времени они воротились с отысканной ими кибиткою. Ее с помощью присланных мной свежих лошадей с трудом вытащили из снежного сугроба, в котором она завязла, сбившись рано утром в темноте и при сильной метели, с большой дороги. Отысканная кибитка поехала за нами, хотя проезжающие ехали по направлению к Москве. Приехав на станцию, я увидал, что нами спасен был Яков Иванович Ростовцев, бывший в это время в чине полковника, исправляющим должность начальника штаба военно-учебных заведений. Он чрезвычайно озяб и был утомлен; жена напоила его чаем, и мы утром разъехались.

В Туле я желал видеться с Э. И. Шуберским; служивший тогда под его начальством корпуса инженеров путей сообщения поручик Иван Осипович Алексеевский{710}

(впоследствии военный инженер-генерал-майор) пригласил нас остановиться у него; квартира его была довольно просторная и очень чистая. Шуберский неоднократно повторял мне, чтобы я на Кавказе не вдавался в опасности, что это не дело инженера путей сообщения, что я могу, по познаниям моим и способностям, пригодиться на что-нибудь более полезное и потому не имею права рисковать собою, не говоря уже, что обязан беречь себя и для молодой жены, решившейся на такое дальнее путешествие. В Туле мы переночевали одну ночь.

Мы заезжали в село Колодезское, где нам, конечно, были очень рады. Мать моя была чрезвычайно обрадована содержанием вышеприведенного предписания о командировке меня на Кавказ. Мы в первый раз видели тогда племянницу мою и крестницу жены моей полуторагодовалую Эмилию. Я заболел в Колодезском, почему мы должны были в нем остаться несколько дней; во время моей болезни сестра прилагала о моем скорейшем выздоровлении самые нежные попечения. Зять мой, много путешествовавший в зимнее время по России, приказал приделать к нашей кибитке очень большие отводы. Эти отводы действительно спасали нас от опрокидыванья в ухабах, которых по дороге было бесчисленное множество; глубина их была часто более, чем высота нашей кибитки. Но эти отводы в местах, где дорога была узка, задевали за глубокий снег, ее окружающий, и мы, несмотря на то что ехали на пяти лошадях, часто задерживаемы были в пути отводами, врезавшимися в снег, и лошади с трудом вывозили нас <с места>. На одной из станций мы съехались с каким-то чиновником военной провиантской комиссии; мы его попотчевали нашей провизией, и он сказал, что будет нас сопровождать до Ставрополя; выезжая вместе с нами со станций, он всегда нас опережал; он угадывал, где мы, по его выражению, сядем, и поверял верность своих догадок, когда мы приезжали на станцию, где он нас ожидал. Этот чиновник был всегда полупьяный, но весьма вежливый и услужливый.

В земле Войска Донского почтовые станции были построены вдали от станиц (селений), и на них нельзя было достать ничего съестного; когда мы попали на какую-то станцию, расположенную близ селения, то и там ни за какие деньги нам, москалям, {(так зовут там нас, русских)}, ничего не хотели продать, ни хлеба, ни молока. Упомянутый чиновник отправился по разным избам и уговорил отпустить молока, уверив, что мы везем с собою малое дитя, которое не может обходиться без молока. {А так как это молоко требовалось, собственно, для жены моей, которую часто называли дитею и я, и наши близкие, то этот способ добыть для нее молоко очень позабавил меня и Е. Е. Радзевскую; мы уверяли жену, что чиновник так выразился, потому что и он нашел в ней что-то детское.