Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

– Таннер: Решение нельзя откладывать, поскольку это последний момент, когда мы ещё пригодны для ведения переговоров. Мы уже видели, что предложения Молотова соответствуют реальности. Никто не может сказать, как следует решить этот вопрос. Мы показали миру, что способны сражаться за наше дело, но мир не пожелал нам помочь.

– Президент Республики: Это невероятно трагично. Лига Наций единодушно обещала помочь. В действительности же Швеция и Норвегия даже не позволяют доставить ту помощь, которую готовы предоставить другие. Это удручает. Хуже всего то, что Государственный совет не может заручиться единодушной поддержкой народа. Если бы мы были едины, то смогли бы выдержать тяжёлое бремя. Но у нас нет того авторитета и силы, чтобы народ единодушно поддержал нашу программу действий, если мы заключим мир на этих условиях.

– Койвисто: Говорят, что заключение мира требует большей смелости, чем начало и ведение войны. Моя позиция укрепилась. Я присоединяюсь к предложению премьер-министра и министра иностранных дел.

Некоторые из членов правительства сообщили о своём желании ещё до принятия решения переговорить с маршалом Маннергеймом, вследствие чего было согласовано, что они вместе с премьером отправятся в Ставку и вернутся утром следующего дня. Когда дискуссия продолжилась, президент вновь выразил сожаление по поводу позиции Скандинавских стран.

– Я

: Разве Швеция уже не объявила о своей позиции на встрече глав государств?

– Президент Республики: Официально она не запрашивалась. Вопрос всячески старались обойти, опасаясь, что это станет холодным душем для всех.

В четверг, 29 февраля, обсуждение продолжилось на заседании кабинета министров в бомбоубежище Банка Финляндии.

Премьер отчитался о визите в Ставку к маршалу, изложив сведения с фронта. На Маннергейма ситуация произвела весьма серьёзное впечатление. В общей сложности, у нас на Карельском перешейке было восемь с половиной дивизий. У русских – около 22. Войска устали, особенно на западном участке фронта. Их охватило оцепенение, солдаты уже больше ничего не боялись, что приводило к большим потерям. Маршал не мог сказать, как долго получится удерживать новые позиции, поскольку войска устали, а подступы к Выборгу были опасны и плохо защищены. Мнение маршала о ситуации было пессимистичным. Если русским удастся прорвать оборону, то их будет трудно удержать из-за большого количества бронетанковых войск. Положение с боеприпасами было таково, что использовали всё попадавшееся под руку. Тыловые коммуникации находились под воздействием превосходства русских в воздухе.

Фагерхольм, фон Борн, Сёдерьелм и Саловаара сообщили, что, заслушав мнение военного руководства, не видят другого варианта, кроме предложенного министром иностранных дел.

Таким образом, к предложению министра иностранных дел присоединились все члены Госсовета, за исключением Ханнулы, который был против, а также Ниукканена, который ставил условие, что новая граница должна пройти к югу от Выборга и Янисярви. После этого говорили о формулировке ответа, её утверждение было перенесено на следующее заседание правительства, которое должно было пройти вечером того же дня.

Министр иностранных дел представил этот вопрос в тот же день на заседании комиссии по иностранным делам, которая во второй половине дня продолжила обсуждение вопроса. В тот же вечер состоялись переговоры с различными парламентскими фракциями.

На совместном заседании парламента с участием депутатов от буржуазных фракций и социал-демократов премьер-министр изложил положение дел и позицию правительства. Затем состоялись заседания самих фракций, после чего депутаты вновь собрались на общее заседание. Социал-демократы единодушно поддерживали позицию правительства. В буржуазных фракциях мнения несколько расходились. На совместном заседании было констатировано, что подавляющее большинство членов парламента разделяет позицию правительства.

Вечером, после фракционных заседаний, в здании парламента под председательством президента состоялось заседание правительства. В ответе, составленном премьер-министром, заявлялось, что правительство Финляндии, которое, со своей стороны, желало прекращения враждебных действий и установления мира, в этих целях считало возможным принять предложение русских в качестве основы для переговоров и принципиально принимало его. Важность предложения и неопределённость отдельных пунктов требуют их уточнения, но эти моменты можно было бы прояснить в ходе переговоров. Правительство Финляндии ожидает сообщения, когда и где правительство Советского Союза предлагает начать переговоры.

Возникли прения по поводу словесной формы ответа. Ниукканен предлагал убрать слова о принципиальном принятии предложения. На это было замечено, что было необходимо составить ответ таким образом, чтобы советское правительство не сочло его отказом. Предложение по ответу было принято в изложенной форме.