Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Московский мир самыми разнообразными и роковыми способами повлиял на положение нашей страны и нашего народа. Этот ужасающий удар постиг нас, хотя существовали защищавшие нас законные соглашения, и вовсе не мы были инициаторами войны, как торжественно заявила Лига Наций перед лицом всего мира. Это был удар по нам, тем, кто мужественно и героически сражался на поле боя за наше Отечество. Было неудивительно, что, наряду с печалью, горечь и, больше того, неверие в высшие идеалы проникали в сознание. Этим ударом наш народ был словно доведён до обморочного состояния. В чём же кроется провидение истории, сначала создавшей малые народы с их сотнями миллионов жителей, а потом оставившей их на произвол больших? «Но цель истории трансцендентальная, метафизическая мировая тайна» – дальше этого историческая наука не зашла (Meinecke

Friedrich

. Vom geschichtlichen Sinn und Sinn der Geschichte, 1939. S. 5).

Член делегации на мирных переговорах, председатель парламентской комиссии по иностранным делам, профессор истории Войонмаа заявил в ноябре 1941 года при обсуждении в парламенте правительственной информации о политическом положении и целях нашей новой войны, что Московский мир с полным правом называют «принудительным миром». «Мир, чтобы он был прочным, должен содержать в себе какое-то правомочное основание, определенную умеренность. Здесь же их и в помине не было. Этот мир был актом политического насилия против Финляндии».

На последнем раунде мирных переговоров Молотов сообщил в качестве личного мнения, как уже рассказывалось выше, что мирный договор не был плохим, напротив, он отвечал действительным интересам обеих договаривающихся сторон, сказав далее, что, по его убеждению, на основе договора отношения между государствами станут в будущем подлинно дружескими, если Финляндия не поддастся на соблазн вступить в объединения великих держав. Он говорил как во время переговоров, так и после них, что если бы Финляндия осенью 1939 года согласилась с их предложениями, то условия были бы весьма умеренными, но война и пролитая кровь требуют большего. Он также многократно повторял, что ни одна другая великая держава в их положении не вела бы с нами переговоры, выдвигая столь умеренные требования, а также заверял, что Советский Союз не будет вмешиваться в наши дела, даже если мы построим укрепления по всей нашей границе.

Моральные принципы в таком виде, как мы, малые народы, их понимаем, не стоит сегодня искать в политике великих держав, по крайней мере, тогда, когда идёт речь об их отношении к малым государствам. У Кремля, кроме этого, был один факт для опровержения обвинений в том, что у него были намерения уничтожить Финляндию. При заключении Московского мира он вернул Петсамо, северную часть которой захватил во время войны и которую мог спокойно взять себе. Возможно, это свидетельствует о том, что на тот момент у Советского Союза не было стремления распространять своё военное влияние на запад по побережью Северного Ледовитого океана. Шведский официальный писатель Рютгер Эссен считает в книге «Загадка Россиии»8, что концессионные права англо-канадского треста на никелевые рудники Пет-само повлияли на поведение Советского Союза. Это вряд ли соответствует действительности, поскольку упомянутые права, независимо от того, что с ними произошло, не остановили бы Советский Союз от использования своей военной власти в Петсамо, где никелевый рудник занимает совсем небольшую территорию.

Слова Войонмаа справедливы потому, что Московский мир был принудительным миром в буквальном смысле этого слова и что это было чрезмерным актом насилия в отношении Финляндии. Но когда он сказал, что мир, дабы оставаться прочным, должен содержать в себе правомочные основания и определённую умеренность, в его словах вновь отразился тот общий для нас и других малых народов идеалистический и гуманный подход, та вера в победу права и справедливости, которую не доказал ход исторического развития, особенно в условиях нынешней международной ситуации и морали, точнее аморальности. Ништадтский мир 1721 года был в общих чертах таким же, как и Московский мир. Он продержался в силе даже после очередного раздела Финляндии и подписанного в Турку в 1743 году мирного договора, завершившего начатую Швецией войну, 90 лет, пока Россия не завоевала окончательно всю остальную Финляндию. Устойчивость или, напротив, возможность изменить условия неприемлемого и несправедливого мира зависит от международной обстановки, которая может сложиться или нет. В истории можно встретить много неприемлемых и несправедливых мирных договоров, которые остались навсегда. Но что, в конце концов, перед лицом истории правильно и что нет, ещё никто не смог определить.