Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

15 апреля 1940 года я вручил свои верительные грамоты Калинину, Председателю Президиума Верховного Совета, президенту Советского Союза в его служебных помещениях в Кремле. На мероприятии присутствовали заместитель наркома иностранных дел Деканозов и шеф протокола Барков, а также другие российские представители. После этого Калинин, Деканозов и я перешли в рабочий кабинет Калинина, где некоторое время беседовали, но не касались острых тем. Калинин спросил: «Ну что, будем друзьями?» Ответил: «Надеемся на это, и я сделаю всё от меня зависящее для этого». Калинин был старым революционером, с 1895 года, входил в старую ленинскую гвардию. По профессии был токарем, работал на Путиловском заводе. Председателем центрального органа Советской Республики его избрали в 1919 году, и он занимал эту должность без перерыва тридцать лет. Ленин считал его подходящим деятелем, с точки зрения сотрудничества рабочих и крестьян, «поскольку он умел по-товарищески обратиться к рабочим массам». В нём, сыне мелкого крестьянина, как бы «объединились петроградский рабочий и тверской крестьянин». Калинин произвел впечатление очень приветливого человека.

Теперь я был постоянным представителем Финляндии при советском правительстве.

Я уже неоднократно говорил, насколько западному человеку трудно понять русских, особенно русских большевиков. «С кремлёвскими господами очень трудно вести переговоры, – сказал мне один посол и шутливо добавил: – Да ведь у вас уже есть опыт на этот счёт». Многие дипломаты в Москве, как послы, так и посланники, жаловались на подозрительность русских. Высказывали также мнение, что какой-либо вопрос мог легко стать делом чести, ну совсем как в царской России. Будучи дипломатом в Москве, я также всё это замечал.

В отношении большевиков к внешнему миру, по крайней мере, ещё в то время, чувствовалась какая-то доктринёрская заскорузлость и подозрительность, что частично объяснялось их идеологическими взглядами и, частично, воспоминаниями о первых годах после революции, временами гражданской войны, когда контрреволюция получала помощь, правда, небольшую, от окружающего мира. Размеры этой помощи большевики серьёзно преувеличивают. Они, как представляется, убеждены, что правительства «буржуазных» государств и их дипломаты не думают ни о чём другом, кроме как о свержении советской власти. В Большой Советской Энциклопедии (том 22, издание 1935 года1) так описывается «буржуазная» и советская дипломатия: «Со времени образования советских республик и раскола мира на два противоположных лагеря одной из основных задач империалистической дипломатии становится сколачивание антисоветских блоков, подготовка нападения на СССР… Советская дипломатия, представляющая среди империалистического окружения пролетарское государство, принципиально отлична и противоположна по своим классовым целям, методам работы и личному составу Д. буржуазных стран. Д. Советского Союза последовательно проводит политику мира. […]

Антисоветским блокам, проискам и провокациям советская Д. противопоставляет твёрдую и выдержанную линию, вытекающую из лозунга Сталина:

“Чужой земли мы не хотим ни пяди,

Но и своей вершка не отдадим”.

Вместе с тем Советское государство, международное значение которого на основе успехов социалистического строительства чрезвычайно укрепилось и возросло, неизменно выступало как величайшая антиимпериалистическая сила и фактор укрепления всеобщего мира»2. Делается ссылка, в частности, на выступления Литвинова и других советских представителей за разоружение, на заключённые Советским Союзом договоры о ненападении, на последовательную защиту советской дипломатией равноправия народов и прав малых народов.

Что касается персонального состава советской дипломатии, то тот же источник в качестве определяющего фактора называет классовую природу пролетарского государства. Значительная часть ведущих советских дипломатов является представителями старой гвардии пролетарских революционеров, которые прошли суровую школу и закалились на подпольной работе, а также как политики получили за рубежом необходимые навыки и знания. Дальнейшее формирование кадрового состава внешнеполитического аппарата происходит на основе тщательного отбора из числа классово сознательных сторонников. «Дипломатическая работа в наших условиях, являясь одним из самых ответственных и боевых секторов нашей общей социалистической стройки, недаром часто сравнивается с участком фронта»3, – отмечается в упомянутом словаре.