Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Я не был на заседании Верховного Совета и читал речь Молотова в «Правде». Она произвела на меня тяжёлое впечатление и обеспокоила меня. Нам, финнам, было трудно понять это выступление так же, как казалось, и русским было трудно понять нас. Неделей ранее в Кремле состоялся разговор об оборонительном союзе североевропейских государств (расскажу об этом позднее), который стал для меня печальной неожиданностью. Я спрашивал себя, что из всего этого получится, если по очевидным фактам у сторон были противоположные взгляды, уже не говоря о подозрениях в отношении намерений другой стороны? Сведения и утверждения, содержавшиеся в речи Молотова, не соответствовали действительности. Финляндия ни в коей мере не планировала нападать на Ленинград в союзе с другим государством, она не плела интриг с кем-либо, не была превращена в плацдарм против Советского Союза. Всё это мы услышали впервые в ходе переговоров о мире, ранее всё это было нам не известно. Тот факт, что в ходе войны Финляндия получала материальную помощь, главным образом, из Швеции, а также в какой-то степени из Англии и Франции (в Италии мы закупили 50 самолётов, но Германия не дала ввезти их в Финляндию), расценивался как участие в большой коалиции против Советского Союза, сам по себе был весьма примечательным. Ведь ясно же, что, когда Советский Союз напал на Финляндию, ей не оставалось ничего другого, как попытаться получить помощь извне. Откуда поступила информация о жестоком обращении финнов с русскими военнопленными и санитарками, я не знаю. Трудно также было понять, зачем советский Генеральный штаб утверждает, что в войне погибло и ранено свыше 300 тысяч финнов*

. Я думал, а не сознательное ли это введение в заблуждение? И для чего это?

Было ясно, что целью всего этого является стремление повлиять на собственный народ, направить его мысли в нужную сторону, другими словами – пропаганда, причём такая, которая ныне применяется почти во всех странах. Отличительной чертой российско-советской пропаганды и вообще их речей является преувеличение и широкое использование суперлативов7

. По-видимому, это вообще общероссийская черта. Агрессивные намерения Финляндии и «империалистических сверхдержав» против Советского Союза, превращение Финляндии в мощно оборудованный плацдарм якобы давали Советскому Союзу право напасть на Финляндию, и всё это подавалось как оборонительное мероприятие. Неумелое ведение войны российско-советской армией на начальном этапе сменилось блестящими боевыми действиями, как только против неё встала не только Финляндия, а объединение великих держав, которых Красная Армия разбила точно так же, как и считавшуюся неприступной «линию Маннергейма». Ужасные потери, которые якобы понесла финская армия, оставили в тени потери советских войск. Зверства финнов продемонстрировали их примитивную ненависть к русским и могли служить противовесом к тем чувствам одобрения и поддержки, которые высказывались по всему миру в адрес народа Финляндии.

Поскольку всегда надо быть объективным, в том числе и к противной стороне, а также глубоко изучать каждый вопрос, я вновь и вновь размышлял о речи Молотова. Печальное следствие любой войны – падение общественной морали. Ложь, которая распространилась повсюду во время Второй мировой войны, пугает. Когда в интересах отечества и общего дела считается необходимым, то допускается грубое обращение с истиной, поскольку «индивидуальная мораль» не вписывается в «общественную мораль». Старый принцип иезуитов: цель оправдывает средства. Объясняют, что подобный подход – образец аморальности. Но на практике в государственной жизни это сегодня и в течение веков было непоколебимым методом действий. Когда в государственной или международной деятельности люди следуют этому правилу, то в результате действия каких-то законов психологии они часто сами начинают верить в то, что говорят. Или же, по крайней мере, не признают, что они отступают от истины. Это ужасный факт, но поскольку дело обстоит именно таким образом, то его следует учитывать.

Метод действий Молотова, между прочим, проявляется повсюду: объяснять и искать общепризнанные, приемлемые, в том числе в моральном отношении, причины для действий своей страны и своего правительства. Ни одна страна и ни один народ открыто не признает себя инициатором действий, осуждаемых мировым общественным мнением и моралью. Поэтому все агрессивные войны считаются оборонительными. Ведь даже сам Й.В. Снелльман говорит: «Любая война, целью которой является превосходство одного государства над другим, является оборонительной войной». Для малых государств это довольно сомнительная доктрина, так же, как и некоторые другие взгляды в государственной философии Снелльмана. В любом случае, эта философия явно основывается на природе человека. Желания найти моральное оправдание своим действиям будет недостаточно для того, чтобы воздерживаться от плохих поступков, но вполне возможно, что и это может стать какой-то основой для формирования более приемлемого международного порядка.