Моя скромница Джейн

Если уж помощь и вправду понадобится, подумал Александр, то лучше бы она исходила от мисс Бронте. Эта девушка доказала свою изобретательность успешным планом проникновения в Торнфилд – хотя сегодня она почему-то избегала его общества перед обедом, а потом, когда ему удалось-таки уединиться с ней для беседы, говорила исключительно о вкусе томатного супа. Однако, конечно, разгуливать ночью по дому в обществе юной леди было бы неприлично. Он даже содрогнулся, представив себе, какие пошли бы толки.

– И за кем мы шпионим? – спросил Бранвелл, когда они крались через большой зал.

– Надо было спрашивать прежде, чем увязываться за мной.

– Так я ведь не отказываюсь помогать! Просто хотел разузнать поподробнее…

– За Рочестером.

От энтузиазма помощник даже подпрыгнул.

– Здо́рово.

Вскоре они добрались до хозяйского кабинета, и Бранвелл остался стоять на стреме, пока Александр перочинным ножиком вскрывал защелку. На первый взгляд им показалось, что все там… в полном порядке. Никаких аппаратов, способных вторгаться в человеческую память… Никаких устройств, лишающих умения говорить по-французски…

– Что мы ищем? – Спасибо, что Бранвеллу хотя бы хватало ума не повышать голоса.

– Все, что может иметь касательство к его знакомству с моим отцом. Или к тому, зачем сюда приехал мистер Мейсон и почему он ведет себя по-крысячьи.

– По-крысячьи, сэр?

– Ты что, никогда не слышал этого выражения?

– Слышал, но не думал, что его используете вы.

– В Лондоне полно крыс. Я успел хорошо изучить их поведение. И могу тебя уверить, что Мейсон ведет себя по-крысячьи.

Бранвелл кивнул.

– Ну, а Рочестер? С каким животным вы сравните его?

Александр сжал челюсти. Самое время для игр в вопросы и ответы. Ей-богу, лучше бы он пришел сюда один.

– Может, он неплохой дядька, а вам не нравится только потому, что люди вам в принципе не нравятся? – предположил помощник, задумчиво водя пальцем по корешкам книг на полках.

– Это неправда. Многие люди мне очень даже нравятся. – Внимание Блэквуда было приковано к большому столу из красного дерева. Он открывал и закрывал ящики, лихорадочно перелистывал бумаги…

– Кто же, к примеру? Назовите хоть одного.

Тут Александру пришлось пораскинуть мозгами. Положим, Веллингтона он глубоко уважал, но уважать и любить – очевидно, разные вещи, и на личном уровне Блэквуд просто не знал герцога достаточно хорошо, чтобы испытывать к нему симпатию. Он просто точно не испытывал антипатии, и все.

Ну, а еще есть…

– Есть! – воскликнул Александр, наткнувшись на ящик с двойным задником.

Он проворно очистил его от перьев и чернильниц, а потом все тем же перочинным ножиком вскрыл потайное отделение. Оно оказалось доверху наполнено старыми письмами – бумаги пожелтели от времени.

– Что там? – Бранвелл бросил книжные полки и поднес поближе светильник. – Обнаружили что-то, изобличающее Рочестера?

Александр перебирал страницы, выхватывая взглядом имена и даты. Некоторые листы он откладывал, чтобы изучить после.

– Тут почти повсюду речь идет о его покойной жене, – заметил он. – О ее болезни, лечении. Упоминается какая-то женщина по имени Грейс Пул. Ничего такого, что хоть косвенно могло бы нам помочь…

Тут он запнулся. В тексте одного из последних писем мелькнуло знакомое имя – имя его отца.

– О ком это? – спросил Бранвелл. – Вы его знаете?

– Не имеет значения, – пробормотал Александр. – Ничего, ничего. Здесь ничего для нас нет.

Ученик нахмурился:

– Но ведь вас явно что-то расстроило.

– Извини, Бранвелл. Но тебе лучше вернуться ко сну.

– Значит, мы зря вломились в кабинет?

– Боюсь, что так. – Руки Блэквуда дрожали, и ему никак не удавалось запихнуть вожделенное письмо в карман.

Бранвелл не мог этого не заметить, но промолчал и просто вышел из комнаты с озабоченным выражением на лице.

Наконец-то Александр остался один. Он сглотнул и провел пальцем по нижнему краю листа, где стояла аккуратная подпись автора: Н. Белл. Подпись его отца. После взрыва от него так мало осталось на земле – и вот, пожалуйста: целое настоящее письмо.

Блэквуд покачнулся и оперся о стол. Письмо взывало к тому, чтобы быть прочитанным, но если Александр просмотрит его сейчас, на потом не останется ничего нового. Чувство радостного предвкушения испарится.

Так что он прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться.

Блэквуд с самого начала подметил нечто странное в Рочестере. В поисках этого «странного» он проник к нему в кабинет и покопался в его бумагах.

Однако воспоминания… Воспоминания – штука назойливая, упорная и забавная. Они имеют свойство посещать тебя в самый неподходящий момент.

Отец Александра вступил в Общество перемещения заблудших духов очень много лет назад, еще при короле Георге III. Работал он не агентом, а в казначействе и, насколько было известно его сыну, дара видеть духов не имел. Но, конечно, верил в них и на своем поприще сыграл не последнюю роль в улучшении качества жизни английского народонаселения.