Моя скромница Джейн

– Ровно столько, сколько было необходимо и сколько позволяли приличия. Ни больше, ни меньше. – Она опять всхлипнула и высморкалась. – Сколько здесь пыли! Она уже в глаза мне лезет.

– Пыль? – переспросила Хелен. – Прикажи только, Джейн, – и я все вытру.

Мисс Эйр громко вздохнула. Она поняла, что сейчас не имеет смысла ни убеждать Хелен, что она ею не командует, ни убеждать Шарлотту, что мистер Блэквуд много для нее значил.

* * *

Остаток этой беспокойной ночи она провела, обдумывая судьбоносный выбор. Месть ее нисколько не интересовала. Престиж – тоже. И даже пять тысяч фунтов.

Однако ее точно интересовало разбитое сердце подруги.

На следующее утро за чаем Веллингтон беспокойно ерзал на стуле. Отпив глоток, он тут же выплюнул его – оказалось слишком горячо. Тогда герцог встал, отошел к окну и стал смотреть в него, из последних сил стараясь выглядеть спокойным и рассеянным. Шарлотта с Браном возились по хозяйству, в свою очередь стараясь выглядеть очень занятыми.

– Я поеду с вами, – Джейн наконец решила избавить герцога от мучений.

Тот вихрем обернулся.

– В самом деле? Мисс Эйр, вы об этом не пожалеете! С вашим даром визионера, с вашим даром Маяка… вы станете настоящей звездой.

– Звездой чего?

– Конечно, звездой нашего Общества!

Джейн поставила чашку на стол.

– Я вовсе не желаю становиться никакой звездой. Мне только хочется… ну, да мои резоны вас не заинтересуют.

Герцог наклонил голову.

– Сейчас же пойду собирать вещи. – Она бросила взгляд на Шарлотту и Брана.

Меньше всего на свете ей хотелось расставаться с людьми, которые стали для нее почти родными, – во всяком случае, ближе всех к родным. Затем она обернулась к Хелен, сидевшей в углу, скрестив руки и надув губы:

– Ты со мной поедешь?

Привидение пожало плечами:

– Тебе стоит только приказать.

– Я спрашиваю тебя. Как подругу. Самую старую и самую близкую.

Хелен вздохнула.

– Конечно, поеду.

Джейн посмотрела на герцога:

– Куда мы направляемся?

Тот широко улыбнулся.

– В Лондон!

Глава 30

Александр

Его состояние можно было назвать агонией – долгой. Как ему самому показалось, она длилась много дней. А то и недель или месяцев. Рана на голове пульсировала в такт биению сердца – все медленнее и медленнее, по мере того, как новые струи крови вытекали из организма Александра в грязную реку.

Смутно, каким-то краем гаснущего сознания он понимал, что необходимо выбраться из воды. Если он выпустит из рук ручку дверцы затонувшей кареты, за которую успел ухватиться, он непременно утонет. В отчаянной борьбе за жизнь Блэквуд подтянулся и лег на крышу кареты верхней частью туловища. Неровные края громоздкого сооружения порвали рукава его рубашки. В шею и щеку, прижатые к деревянному остову, впились занозы.

Однако Александр чувствовал, как сила притяжения, несмотря на все его усилия, тянет его ко дну. В бедра и ступни то и дело ударялись разные предметы. Руки и ноги опутал какой-то мусор и своей тяжестью норовил оторвать агента от кареты. Он пробовал брыкаться и лягаться, чтобы, используя силу инерции, добраться до поверхности, но тело отказывалось подчиняться – от холода ли, от общей ли слабости, трудно было сказать.

«Надо во что бы то ни стало вылезти на берег, – думал Блэквуд, но мысли шевелились в его мозгу настолько вяло, что не могли обрести четкой формы. – Надо разоблачить Веллингтона. Надо найти мисс Эйр и мисс Бронте».

Измученное тело не слушалось его, но, в конце концов, дверца, за которую он держался, оторвалась и поплыла.

Он дрейфовал на дверце до тех пор, пока гравитация, течение и вес обломков не увлекли ее далеко от берега, где она резко накренилась. Александра вмиг утянуло под нее.

* * *

– С прибытием! – шептали призраки людей, утонувших неподалеку.

Слава богу, Александр не видел – не мог видеть – их безглазых лиц и ошметков кожи, изодранной в клочья рыбами.

Не мог он их увидеть потому, что снова потерял сознание, но, даже оставшись без мозгового «руководства», его организм яростно сражался за свое спасение. Легкие сжались в плотный комок, сопротивляясь порыву втянуть воздух. Губы плотно сжались, сопротивляясь соблазну разомкнуться. Даже при том, что из раны у него по-прежнему обильно струилась кровь, а части измученного тела начали одна за другой отказывать ему от нехватки кислорода, животное желание жить не покидало Александра.

Однако потом уступило и оно.

Привидения окружили утопленника: «Добро пожаловать!»

* * *

Но внезапно вся вода куда-то со свистом унеслась, а в ноздри хлынул поток свежего ветра.

Блэквуд обрел знакомую тяжесть, свойственную физическим телам на твердой почве. Он резко закашлялся, и изо рта у него изверглась примерно половина Темзы.

В бедро и плечо ему впивались камни. И он, несомненно, был жив. Когда дыхание восстановилось и стало более ровным, Александр смутно ощутил, как какие-то сильные руки подняли его и понесли.