Моя судьба под твоими ногами

Поведение мужа ей казалось странным. До вчерашнего вечера она твердо знала, что он желает ее только унизить, растоптать самооценку и показать, где ее место. Но поцелуй – это что-то другое. Да и его сбивающееся дыхание, почти осязаемое возбуждение она вряд ли себе придумала. Марисса опасалась его ненависти, но голодную страсть она вообще не рассматривала. Конечно, пока исчерпывающих доказательств не было, но подозрения расцветали все ярче: никакой нежности или романтической влюбленности быть не может, но мужское желание обладать далеко не всегда связано с душевными чувствами. И Мариссе такое желание встанет поперек горла похуже, чем его ненависть.

Она успела закончить ежедневную молитву и как раз договорила «я выиграю», когда в спальню вошел Крайдин. Он снова протянул ей украшения – на этот раз колье было усыпано белыми мелкими камешками, резавшими глаз блеском. Без пререканий Марисса нацепила на себя безделушки и шагнула к мужу. Но он не спешил:

– Еще два слова, ведьма. Во дворце молчи, не добавляй им никакой информации для размышлений.

Она приподняла подбородок и ответила с сарказмом:

– А может, мне, наоборот, спеть песню? Знаешь, какие песни поют в Приреченке, чтобы хороший урожай напророчить? О, иные мамаши малым детишкам уши затыкают на куплете про плодовитость!

– Я предупредил, – сухо отрезал муженек и подставил ей локоть.

Жест этот Марисса проигнорировала и прошла мимо. И в спину расслышала насмешливое:

– Потом мне свою песню споешь, я бы послушал.

Она лишь фыркнула.

Чувствуя напряжение Крайдина, Марисса в повозке решила его лишний раз не раздражать. Она прекрасно понимала ситуацию: он направляется в стан врага и пока не имеет возможности ничего предпринять, что человека с таким характером должно выводить из себя. Про его величество Марисса думала часто – он не понравился ей фальшивостью, но разве враг твоего врага – не друг? На рожон она лезть не собиралась, но хотя бы осмотрится, раз все равно ее туда тащат. Госпоже Окирне она зла не желала – в конце концов мать любит своих детей любыми: красивыми и уродливыми, умными и блаженными, святыми и мерзавцами. Но если перед Мариссой встанет выбор – ее месть или свобода матери Крайдина – то она размышлять не станет.

Лакеи кланялись в пояс и не разгибались, пока Крайдин, даже не удостаивая их взглядом, не проходил далеко мимо них. Лишь один человек, богато одетый, осмелился рвануть генералу наперерез и склонился точно также, что-то пробубнив. Крайдин поморщился, развернулся, взял Мариссу за руку и свернул влево.

– Что происходит? – успела спросить она.

– Этот… братец решил организовать званый обед. Не удивлюсь, если они специально нас дожидались со вчерашнего дня. Сидят там за столом и слюни глотают. Потому что его чудачеству приспичило всем продемонстрировать твои навыки этикета. Решил украсить дворцовую жизнь новыми шутками.

Марисса начала невольно волноваться. Какой там этикет? Ей еда в горло не полезет, а уж про этикет такого уровня она слыхом не слыхивала.

Зала оказалась огромной, и почти всю ее занимал огромный стол со множеством гостей. Тот же мужичок, что подходил к Крайдину, нырнул в столовую первым и хорошо поставленным голосом оповестил:

– Господин Сорк с супругой!

Шум внутри сразу утих, Крайдин вошел молча, никого не приветствуя, и разместился на свободном месте. Мариссе пришлось присесть рядом – она и не представляла, что еще делать. Реверансам ее никто не удосужился обучать. Потом все же подняла взгляд и с нарастающим весельем убедилась, что Крайдин не сильно ошибся – гости тут явно сидели давно в ожидании. Зато его величество хлопнул в ладоши, после чего слуги засуетились, спешно расставляя блюда, а остальные приглашенные с бесконечным облегчением выдохнули. Они уже рады, что наконец-то поедят и разойдутся, а не смешной паре. Театр абсурда, таких смешных представлений Марисса даже у бродячих трупп не видала.

– Возлюбленный брат! – голос короля был приятным и громким, а легкое неестественное дребезжание Марисса отнесла на счет волнения или скрытой неприязни. – Как вовремя ты подгадал время визита! Очень рад разделить с тобой хлеб и мясо.

– Я тоже рад, – ответил Крайдин равнодушно, задержал слугу и показал на свой бокал – мол, наливай полный, что ты каплями цедишь. Разливальщик быстро понял намек. Крайдин продолжил: – У меня же в замке нет ни хлеба, ни мяса. Что бы я делал без вашего приглашения, ваше величество?

Кое-кто позволил себе усмехнуться, но тут же осекся. За столом вообще воцарилась ненормальная тишина, только слуги чуть стучали приборами и будто бы неловко сжимались от собственных звуков.

От звонкого женского смеха все вздрогнули. Оказалось, королева-мать, сидевшая рядом с сыном, решила разбавить обстановку:

– Что же вы сидите? Угощайтесь! А выпить я предлагаю за новобрачных. Марисса, чудесное платье!

Ее «благодарю», или что она собиралась там промямлить, утонуло в звоне бокалов. И к лучшему – ведьме все равно отчаянно не хотелось здесь кого-то благодарить. Уж тем более за платье, которое она даже своим не считала.