Моя жизнь

Я закончил давать показания примерно в 18:30, за три с половиной часа до своего очередного обращения к нации. Заметно расстроенный, я поднялся на террасу, где, намереваясь обсудить произошедшее, собрались мои друзья и персонал. Там были юридический советник Белого дома Чак Рафф, Дэвид Кендалл, Мики Кантор, Рам Эмануэль, Джеймс Карвилл, Пол Бегала, Гарри и Линда Томасон. Среди присутствующих я заметил Челси, а около восьми, к моему облегчению, появилась и Хиллари.

Началась дискуссия о том, что я должен сказать. Все знали, что я признался в ужасной ошибке, но старались не подавать виду. Речь шла о том, можно ли поставить под сомнение законность расследования Старра и положить ему конец. В конечном итоге все сошлись на том, что это было невозможно. Большинству людей и так было известно, что Старр вышел из-под контроля, но они хотели услышать мое признание и увидеть мое раскаяние. Одни из моих друзей давали мне, как им казалось, стратегические советы, другие искренне ужасались тому, что я наделал. Только Хиллари держала свое мнение при себе, она лишь призывала всех оставить меня в покое и дать мне возможность подготовить заявление.

В 22 часа я рассказал американскому народу о своих свидетельских показаниях, сказал, что несу полную ответственность за собственную ошибку, и признал, что ввел в заблуждение всех, «даже свою жену». Я сказал, что пытался оградить себя и свою семью от нескромных вопросов, задаваемых в ходе политически инспирированного разбирательства. Я также сказал, что расследование Старра зашло слишком далеко, стало слишком дорогостоящим и задело слишком многих людей. Я заявил, что два года назад другое расследование, которое действительно было независимым, не обнаружило ничего предосудительного ни в моих действиях, ни в действиях Хиллари в связи с делом «Уайтуотер». Наконец, я пообещал сделать все возможное, чтобы восстановить прежние отношения в своей семье, и выразил надежду на то, что нам удастся вернуть спокойствие в общественную жизнь страны, положив конец попыткам уничтожить меня как личность и вторжениям в нашу частную жизнь. Я верил в каждое произнесенное мною слово, но боль была еще слишком сильна, чтобы я мог испытывать подлинное и полное раскаяние.

На следующий день мы отправились в отпуск на остров Мартас-Виньярд. Раньше я буквально считал дни до того момента, когда мы сможем поехать куда-нибудь всей семьей; на этот раз, хоть мы и нуждались в отдыхе, я предпочел бы работать круглые сутки. Когда мы следовали через Южную лужайку к вертолету — Челси шла между нами, а Бадди трусил рядом со мной, — фотографы сделали снимки, на которых видна та боль, которую я причинил своим близким. Стоило им скрыться из виду, как моя жена и дочь практически перестали со мной разговаривать.

Первые два дня я занимался только тем, что просил прощения и планировал удары по «Аль-Каиде». Ночью Хиллари уходила в спальню, а я устраивался на кушетке.

В мой день рождения генерал Дон Керрик — сотрудник аппарата Сэнди Бергера — прилетел на Мартас-Виньярд, чтобы ознакомить меня со списком объектов, рекомендованных ЦРУ и Объединенным комитетом начальников штабов для нанесения ударов. Это были тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане и две цели в Судане: кожевенный завод, принадлежавший бен Ладену, и химической завод, который, по данным ЦРУ, использовался для производства или хранения компонентов, необходимых при производстве нервно-паралитического газа VX. Я исключил из списка целей кожевенный завод, так как он не имел военного значения, а мне хотелось уменьшить потери среди гражданского населения. Удары по лагерям должны были наноситься в то время, когда, по сведениям разведки, бен Ладен собирался встретиться там с руководителями своей террористической сети.

В 3 часа ночи я дал Сэнди Бергеру окончательный приказ начать операцию, и эсминцы ВМС США, находившиеся в северной части Аравийского моря, выпустили крылатые ракеты по целям в Афганистане. Удар по химическому заводу в Судане был нанесен с кораблей, находившихся в Красном море. Большинство ракет поразили цели, но бен Ладена не оказалось в том лагере, где, как предполагало ЦРУ, он должен был находиться. По некоторым сообщениям, он покинул этот лагерь всего за пару часов до удара, но никто не мог утверждать это с полной уверенностью. Было убито несколько людей, связанных с «Аль-Каидой», и несколько пакистанских офицеров, которые обучали в этих лагерях кашмирских террористов. Химический завод в Судане был уничтожен.