Молчание костей

Она попрощалась; больше ничего нельзя было сделать, только найти способ примириться со своей совестью на оставшиеся часы или дни. Фура отступила, но не так далеко от шлюза, как хотелось бы Паладину. Она остановилась рядом с плотным скоплением труб, которые пронизывали коридор, словно древесные корни. Пока обе руки были свободны, зарядила арбалет. Затем обхватила трубы живой рукой, чтобы удерживаться на одном месте, а металлической крепко сжала приклад.

Одетая в скафандр, Фура не замечала небольшие перепады давления. И все же она поняла, когда настал решающий момент. Раздался негромкий робкий стук – так ученик стучится в дверь директора школы. Это возникло противодавление величиной в одну стандартную атмосферу, благодаря чему часть нагрузки на внешнюю дверь сразу исчезла. Катер открыл собственную наружную дверь, а значит, его абордажная группа вот-вот войдет в шлюз «Мстительницы».

– Давай! – прошептала Фура.

Паладин не нуждался в напоминании.

Раздался короткий и резкий рев – это был взрыв, уместившийся в промежуток между двумя ударами сердца. Он был невероятно громким, даром что у Фуры на голове был шлем. Содержимое шлюза – твердое, мягкое, такое, что страшно даже представить, – под мощным давлением влетело в призывно распахнутую пасть катера.

Фура напряженно ждала. Звук исчез; больше не было ничего. Она, как и Паладин, боялась, что внутренняя дверь может не выдержать нагрузки из-за этой внезапной разгерметизации, но та держалась…

Держалась…

…И наконец сдалась.

Дыхаль выходила из «Мстительницы» с воем. По кораблю прокатилась серия лязгающих звуков, это срабатывали, стряхивая ржавчину, гермозатворы. Но между Фурой и отверстием, в которое убегала газовая смесь, такой защиты не было. Шквал усиливался, и пришлось сильнее ухватиться за трубы живой рукой. Те и сами как будто рвались с кронштейнов.

Постепенно ветер стих. Звуки исчезли. Гофрированные сочленения скафандра раздувались и твердели по мере увеличения разницы в давлении. Запыхтели, обнаружив вакуум, насосы системы жизнеобеспечения.

Пространство вокруг Фуры заполнилось пылью и мусором, которые вяло плыли от одной поверхности к другой. Декомпрессия сорвала со стен и растерзала в клочья световой плющ, и теперь его останки порождали зеленоватую дымку. Отцепившись от труб, Фура вытерла визор и вгляделась туда, где только что был шлюз.

Появились чужаки. Они были в темных доспехах, сутулые, поначалу странно непохожие на людей. Причина заключалась в том, что они входили в «Мстительницу» вверх ногами по отношению к Фуре, считая ее потолок своим полом. Это показалось ей дерзостью, как будто гости игнорировали правила этикета на вечеринке. Их было двое – нет, трое, – и они двигались с осторожной целеустремленностью, сбитые с толку мириадами кружащихся пылинок. Она увидела мощные режущие и колющие инструменты. Она разглядела вмятины и царапины на их броне, а также пятна и липкую корку.

Фура выбрала самый четкий силуэт и дождалась, когда абордажник повернется в ее сторону, показав решетку на лицевой панели шлема. Ячейки решетки были узкими, но ее болт еще у́же и к тому же с заостренным концом – для того, чтобы выстрел возымел действие, даже если окажется недостаточно точным.

Но он был точным. Болт воткнулся в промежуток между прутьями решетки, и разумник в скафандре откинулся назад, взмахнув руками. Струя дыхали рванулась на волю, словно пар из закипающего чайника. Фура спокойно перезарядила арбалет. Не факт, что она ранила первого противника – болт мог остановиться, не коснувшись лица, – но, даже не учитывая утечку дыхали, понятно, что визор вышел из строя. А может, все-таки удалось нанести рану, потому что струя газа постепенно розовеет.

Размышляя над советом, который она дала Паладину, – сосредоточиться на одной цели, пока она не будет уничтожена, – Фура выстрелила в бедро того же разумника, прямо туда, где в стыке между пластинами брони виднелась полоска жесткой кожи. Болт ее пробил, и еще одна струя дыхали ринулась наружу под высоким давлением.

Фура перезарядила оружие и выбрала следующую цель. У этого на шлеме был козырек, похожий на клюв, что затруднило бы попадание в визор. Но козырек и самому противнику ограничивал поле зрения – тот повернулся к Фуре спиной, отвлекшись на какое-то движение среди дрейфующего мусора. Она пошла на риск и выстрелила в уплотнитель между шлемом и ранцем, защищенный гибким кожухом, но тем не менее уязвимый. И теперь уже били три струи дыхали. Жертвы вертелись в отчаянии и панике, и эти потоки газа сгущали клубящийся туман.

Третий противник оказался проворнее и быстро понял, что происходит. Пока Фура перезаряжала арбалет, в ее направлении поднялся ствол оружия и плюнул огнем. Удар невидимым кулаком в живот отбросил ее назад с такой силой, что ранец скафандра выбил из сочленения трубу. Забулькала гидравлическая жидкость, выливаясь в вакуум, словно кровь. Фура посмотрела вниз, боясь увидеть собственные внутренности. Скафандр был усеян мелкими прорехами, черные мелкие предметы впились в броню, но не пронзили ее насквозь.