Молчание костей

В голове хватало места ровно для одной мысли, которая не была бы осколком или отражением боли. Адране представилась крошечная звезда, парящая посреди пещеры… Миниатюрный мерцающий источник мощного, пусть и недолговечного свечения…

Она понимала, что звуковые волны не предназначены для того, чтобы причинить ей боль, но они, безусловно, должны дезориентировать похитителей Тазакнакака. Вот бы усилить эту дезориентацию, создав интенсивнейший источник света…

Световой росток!

Она держала его при себе все это время, даже после того, как поняла, что подарок не столь уж редкая и ценная вещь. Но для того, чтобы достать из-под блузки футляр на цепочке, потребовались такие усилия, как будто Адране пришлось спуститься в самое глубокое и темное хранилище шарльера. Заставить собственную руку выполнить одно простое действие было не легче, чем погрузить ее в камень. Прежде чем пальцы сомкнулись вокруг бархатной коробочки, Адране показалось, что она перегнулась через край колодца и каким-то гротескным, бредовым образом удлинила руку, чтобы дотянуться до реликвии, упавшей на самое дно.

Она вытащила коробочку и повернула защелку большим пальцем, не заботясь о сохранности изящного механизма. Затем нащупала росток, штуковину с твердыми краями. И это все, на что ее хватило, – теперь она могла лишь валяться на полу в полном изнеможении. Конечно, достаточно и этого единственного успеха. Ну разве можно требовать от нее чего-то еще? Отыскать в себе силы, чтобы сломать росток? Нет, о таком и помыслить невозможно…

И все же Адрана это сделала.

Твердая оболочка лопнула в ее пальцах, содержимое превратилось в шарик пульсирующей энергии, который разгорался все ярче. Она выпустила его из пальцев, отодвинулась. Желтый свет усиливался. Адрана знала, на что способен росток внутри шарльера: он заполнит светом помещение размером с бальный зал. Но «Бар Квелла» был намного меньше, и от тесноты свет сделался сильнее и злее.

Но такого интенсивного света Адране еще никогда не случалось видеть, и его яркость продолжала нарастать. Адрана прищурилась, и этого оказалось недостаточно. Она зажмурилась, но и сквозь испещренные кровеносными сосудами веки продолжала видеть формы и цвета.

Это все-таки не обычный световой росток.

«Жарь-пламя», – вспомнила Адрана.

Квиндар пронзительно завопил. Если с вибрациями он как-то справлялся, то световой росток лишил его остатков выдержки. Он судорожно дергал головой, словно к его телу прижали высоковольтный кабель, и закрывал искусственные глаза руками, но сквозь кисти проникало слишком много света.

Квиндар рухнул на пол и забился в конвульсиях. Базлер и Гремли уже лежали. Мозаичники были то ли оглушены, то ли мертвы, то ли находились в промежуточном состоянии. Но Тазакнакак не мог бесконечно производить звук, а световой росток не мог сиять долго. Адрана подошла к Квиндару и наступила на шею.

– Тебе не следовало меня обманывать, – произнесла она тихим, бесстрастным голосом, как будто оглашала судебный приговор. – Тебе не следовало причинять вред моим друзьям и отнимать у меня щелкуна.

Она надавила ботинком.

– Оставь его, – прохрипел голос. – Оставь его и уходи, пока не прибыло подкрепление.

Ракамор был еще жив. Адрана подошла, опустилась на колени и коснулась его щеки. Все, что попадало в поле ее зрения, выглядело ослепительно белым, как передержанная фотография. Она не знала, как долго еще вытерпит этот болезненный свет.

– Гремли прекратила. Я сломаю ее машину. С тобой все будет в порядке.

– Нет… – его голос перешел в свист. – Что-то… лопнуло… в голове.

– Ты поправишься, Бриска.

– Нет, – повторил он. – Она… сделала что-то со мной… и это нельзя исправить. Я не могу пошевелиться, Адрана. Я едва дышу. – Он замолчал и, черпая из какого-то глубинного запаса волю, улыбнулся. – Мне крышка. Но не тебе. Сделай три вещи.

– Три, – повторила она, улыбаясь такой точности, хотя его выдержка и чувство собственного достоинства заставляли ее сердце обливаться кровью.

– Возьми у Базлера нож – может, я успею им воспользоваться. Сюда придут другие мозаичники, а эти рано или поздно очухаются. Возьми нож себе и прихвати щелкуна. Второе… – Он замолчал, с хрипом перевел дыхание. – Найди другой выход отсюда. Должен быть запасной выход. Он всегда есть.

– Как мне его найти?

– И третье… У Базлера… забери… – Он облизнул губы, прерывисто вздохнул и в последний раз встретился с Адраной взглядом. – Забери…

– Что забрать?

– Камень…

Это было последнее, что сорвалось с его губ.

Бриска Ракамор был мертв.

Адрана медленно поворачивалась, оказывая давление на смотровой камень, – такое, чтобы взгляд проникал в земляные стены подвального помещения, не слишком глубоко, но и не слишком мелко.