Молчание костей

Фура так и не узнала, что собирался сказать охранник. Он дернулся, и что-то странное произошло с его шеей. Она… отделялась от тела, как будто никогда не была к нему прикреплена. В расширяющемся зазоре было нечто острое, мерцающее, имеющее форму клинка – и в то же время его не было, оно сопротивлялось попытке Фуры его рассмотреть, удержать в сознании как некий материальный объект. Позади обреченного охранника ощущалось нечто похожее, только очертаниями напоминающее человеческую фигуру. На едва различимую плоскость брызнула кровь и тотчас большей частью впиталась, став сперва прозрачной, а потом невидимой. Сталлиса парализовало от такого зрелища, но через миг он вытащил свое маленькое оружие и направил его, скользившее в окровавленных пальцах, на призрачника.

– Я бы не стала, – сказала Фура.

Призрачник отшвырнул в сторону труп охранника и его отрубленную голову. Фура могла увидеть чужака только краем глаза, глядя вбок и приказывая себе думать о чем угодно, только не о нем.

Сталлис выстрелил. Рубиновые лучи рассекли объем пространства, где мог находиться призрачник, и на мгновение там проступило нечто, как будто сложенное из рубиновых стекол, полое, как форма для литья. Тотчас рубиновые пятна поблекли, энергия была поглощена и рассеяна. Сталлис попробовал еще раз, но безрезультатно.

Он угрюмо уставился на оружие.

Призрачника опять стало трудно увидеть. Фура сощурилась до узких щелочек, заставляя мысли течь в любом другом направлении, кроме того, которое они предпочитали.

И призрачник оказался прямо перед ней. Фура ощутила чудовищную остроту его сущности, как будто он состоял только из смертоносных лезвий, зазубренных кромок и кошмарных шипов.

В ее череп вонзился голос. Похоже звучат толстые льдины, сталкиваясь друг с другом.

Извини, что мы некоторое время не разговаривали. Подумала, тебе будет интересно узнать: я дошла до конца. Не расстраивайся из-за случившегося со мной. Реальность мне больше нравится такой, какая она есть на самом деле.

Сквозь ужас Фура, запинаясь, произнесла:

– Страмбли?

Сталлис попятился в передний отсек.

Помню, когда-то меня так звали. Очень давно. Ты была моим капитаном, и у нас был собственный корабль.

Фура нашла в себе силы кивнуть:

– Верно, так и было.

Это был хороший корабль. Мне нравилось быть членом экипажа. Но это было так давно. Сейчас все намного лучше. Я просто… изменилась. Я зря боялась холода. Как только оказалась в нем, я поняла, что все не так уж плохо. Не страшна и темнота, это просто другой вид света.

– Мне очень жаль, Страмбли.

Дымчатый отросток робко отделился от почти нереальной фигуры. Рука призрачницы коснулась левого предплечья Фуры, и даже через изолирующую ткань скафандра проник холод, пробрался в мышцы и кости, словно что-то живое. Рука опустилась к ее локтю – холодное пятно двигалось, как червяк, под кожей, – а затем достигла того места, где плоть превратилась в металл.

Фура ахнула от шока. Невидимая рука отпрянула от нее, и холод отчасти ослаб.

Неужели эти люди сделали такое? Они причинили вред Прозор и Тиндуфу? Когда у меня было имя, я была такой же, как они. Я была той-кто-дышит. Я помню, они мне нравились и я им нравилась.

– Этот, – Фура кивком указала на Сталлиса. – Его работа.

Коли так… он мне не нравится.

Сталлис снова навел оружие. Он изменил настройки, и теперь рубиновые лучи ударили намного яростнее. Страмбли – или то, что когда-то было Страмбли, – засияла. Полая фигура медленно отвернулась от Фуры и поплыла в направлении переднего отсека. Интенсивное рубиновое сияние уже рассеивалось, и казалось, призрачнице не причинили никакого вреда. Но у Фуры было ощущение, что непостижимое терпение лопнуло: Сталлис завладел вниманием призрачницы. Он продолжал стрелять, и энергия отражалась от Страмбли, рикошетом била в борта катера. Раздался хлопок, за которым последовал нарастающий вой, и у Фуры заложило уши. Сталлис пробил сквозную дыру в корпусе.

А ее шлем в переднем отсеке!

Тут она поняла, что Сталлис пришел к совершенно прагматичному решению: Арафура Несс должна умереть. Он принесет хозяевам ее труп или расскажет, как ее найти. Так или иначе, он больше не намерен доставить ее живой. Слишком велик риск лично для него.