Молния

Теперь Лора и в самом деле едва не свалилась со стула. И хотя рассказ ангела-хранителя казался совершенно невероятным, Лора чувствовала: он говорит правду. Где-то на подсознательном уровне, даже более примитивном, чем инстинкт, Лора узнала себя в этой женщине с искалеченными, безжизненными ногами; то, что она почувствовала, было слабым отголоском эха написанной ей на роду альтернативной судьбы.

– Вы были такой с самого рождения, – объяснил Штефан.

– Почему?

– Я узнал это гораздо позже, после тщательного изучения обстоятельств вашей жизни. Доктор, помогавший вам появиться на свет в пятьдесят пятом году в Денвере, штат Колорадо, – его фамилия Марквелл, – злоупотреблял алкоголем, а у вашей матери были сложные роды…

– Мама умерла во время родов.

– Да. В той, иной реальности она тоже умерла. Но в другой реальности Марквелл не сумел правильно принять роды и повредил вам позвоночник, оставив вас на всю жизнь инвалидом.

Лора невольно содрогнулась. И словно в доказательство того, что она действительно избежала страшной участи, изначально запланированной для нее судьбой, встала со стула и на своих ногах – слава богу, крепких и здоровых ногах! – подошла к окну.

Штефан повернулся к Крису:

– В тот день, когда я увидел твою маму в инвалидном кресле, меня буквально потрясла ее красота. О, как она была прекрасна! Ее лицо, конечно, и сейчас осталось таким же, но дело не только во внешней красоте. От этой женщины исходила мощная духовная энергия. И ни капли злобы или обиды на жизнь. Она не только подписывала книги желающим, но и дарила каждому свою улыбку. Несмотря на инвалидное кресло, твоя мама оставалась веселой и беззаботной. Наблюдая за ней издалека, я был очарован и бесконечно тронут, чего со мной прежде никогда не случалось.

– У меня замечательная мама, – ответил Крис. – И ничего не боится.

– Твоя мама боится буквально всего, – возразила Лора. – И даже этот безумный разговор пугает ее до полусмерти.

– Нет. Ты не убегаешь и не прячешься в кустах от опасности. – Крис, залившись краской, посмотрел на мать, ведь мальчики его возраста столь открыто не выражают своих чувств, особенно в пубертатный период, когда считают себя умнее матерей. Обычно сыновья редко демонстрируют матери подобное восхищение, разве что на ее похоронах или в день своего сорокалетия, в зависимости от того, что случается раньше. – Может, тебе и бывает страшно, но ты никогда этого не показываешь.

Все верно. Лора смолоду усвоила, что те, кто показывает свой страх, становятся удобной мишенью.

– В тот день я купил экземпляр «Уступов», – продолжил Штефан. – И взял с собой в отель, где остановился. Я читал всю ночь. Роман оказался таким чудесным, что в одних местах я не мог сдержать слез, а в других – громко смеялся. После этого я купил еще две ваши книги – «Седая прядь» и «Поля ночи». Они оказались столь же трогательными, как и роман «Уступы», сделавший вас знаменитой.

Было несколько странно слышать положительные отзывы о книгах, которых Лора в реальной жизни никогда не писала. Однако содержание несуществующих романов интересовало Лору гораздо меньше, чем ответ на леденящий душу вопрос:

– В той, другой, жизни и в другом восемьдесят четвертом году… была ли я замужем?

– Нет.

– Но я же встретила Дэнни и…

– Нет. Дэнни вы никогда не встречали. И не были замужем.

– А я так и не родился! – воскликнул Крис.

– Все события вашей теперешней жизни произошли исключительно потому, что я вернулся в пятьдесят пятый год, в Денвер, штат Колорадо, и помешал доктору Марквеллу принять роды у вашей матери, – сказал Штефан. – Врач, заменивший Марквелла, не сумел спасти вашу мать, но помог вам появиться на свет целой и невредимой. И с этого момента все в вашей жизни круто переменилось. Да, я изменил ваше прошлое, но оно было моим будущим, а значит, могло трансформироваться. И я благодарен Господу за эту особенность путешествий во времени, так как в противном случае я не смог бы избавить вас от жизни в инвалидном кресле.

Ветер усилился, дождь еще ожесточеннее забарабанил в окно, возле которого стояла Лора.

У нее вдруг снова возникло такое чувство, будто комната, где она находится, земля, на которой стоит мотель, и Вселенная, где все это вращается, став эфемерными, точно дым, могут измениться в любую минуту.

– С тех пор я начал отслеживать вашу жизнь. С середины января по середину марта сорок четвертого я совершил более тридцати тайных путешествий в ваше время, чтобы посмотреть, как вы живете. Во время четвертого путешествия, в шестьдесят четвертом году, я обнаружил, что вы умерли год назад, вы и ваш отец были застрелены наркоманом, ограбившим вашу бакалейную лавку. Поэтому я отправился в шестьдесят третий год и ликвидировал наркомана, прежде чем ему удалось убить вас.

– Наркоман? – озадаченно переспросил Крис.

– Милый, я тебе о нем потом расскажу.