Молодые львы

– Пулемет установить здесь. – Кристиан указал на ровную площадку между двумя валунами, расходящимися буквой V. Солдаты неторопливо, но со знанием дела установили пулемет.

Потом Кристиан сам лег за пулемет и навел его на цель. Передвинул чуть правее, подрегулировал прицел с учетом дальности и разницы высот. Далеко внизу, в прорези прицела, лежал залитый солнцем мост, иногда накрываемый тенью пробегающего над ним облачка.

– Дай им возможность собраться у моста, – начал Кристиан инструктаж первого номера расчета. – Сразу они на мост не пойдут, полагая, что он заминирован. Когда я отдам приказ открыть огонь, целься в задних, а не в тех, кто стоит ближе к мосту. Это понятно?

– Целиться в задних, – повторил Геймс. – Не в тех, кто ближе к мосту. – Он поводил стволом вверх-вниз, задумчиво потянул воздух сквозь зубы. – Вы хотите, чтобы они побежали вперед, а не в том направлении, откуда пришли…

Кристиан кивнул.

– Они не побегут через мост, потому что там они будут как на ладони, – продолжал Геймс. – Они побегут в овраг, под мост, чтобы укрыться от огня.

Кристиан заулыбался. Пожалуй, Геймса он недооценил. Этот парень знал, что он тут делает.

– И угодят прямо на мины, – подвел черту под своими рассуждениями Геймс. – Все понятно.

Он и Рихтер переглянулись. В их взглядах не читалось ни одобрения, ни осуждения.

Кристиан скинул шинель, чтобы подать знак Дену, как только американцы появятся между холмами, и сел на валун за спиной Геймса, который уже распластался за пулеметом. Рихтер опустился на одно колено, готовый вставить вторую ленту, как только Геймс отстреляет первую. Кристиан поднял к глазам бинокль, который прошлым вечером снял с убитого лейтенанта. Навел его на зазор между холмами. Навел тщательно, отметив при этом, что бинокль очень хороший.

В том месте у дороги высились два тополя, темно-зеленые и мрачные. Их листва мерно покачивалась под ветром.

Кристиан очень скоро пожалел, что пообещал Дену махнуть шинелью, поскольку холод на открытом склоне пробирал до костей, а для сигнала хватило бы и взмаха носового платка. Шинель он с удовольствием использовал бы по назначению. Однако ничего не оставалось, как сжиматься в комок без всякой надежды согреться.

– Можно нам покурить, господин сержант? – спросил Рихтер.

– Нет, – ответил Кристиан, не отрываясь от бинокля.

Пулеметчики ничего на это не сказали. «Сигареты, – с тяжелым вздохом подумал Кристиан. – Готов спорить, у Рихтера их целая пачка, а то и две. Если его убьют или ранят, надо будет обшарить карманы».

Они ждали. Ветер, вырывающийся из долины, посвистывал в ушах Кристиана, щекотал ноздри. Разболелась голова, что-то тяжелое начало давить на глаза, потянуло в сон. В сон его тянуло уже добрых три года, но он никак не мог заснуть по-настоящему.

У его ног шевельнулся Геймс, распластавшийся на камнях. Кристиан на мгновение опустил бинокль, и ему открылся зад Геймса в почерневших от грязи брюках, широких, бесформенных, местами неумело зашитых. Вот уж зрелище, напрочь лишенное красоты, подумал он, едва подавив смешок. Где ж оно, божественное совершенство человеческого тела?

Лоб горел. «Малярия. Мало нам англичан, мало нам французов, поляков, русских, американцев, так с нами воюют и комары. Может, – в отчаянии подумал Кристиан, – если я уйду отсюда живым, у меня будет настоящий приступ, на который уже не закроешь глаза, и меня отправят в тыл, на лечение». Он снова поднес бинокль к глазам, ожидая, что вот-вот начнется озноб, и тут же увидел маленькие грязно-зеленые фигурки, осторожно продвигающиеся вперед меж тополей.

– Тихо, – прошептал Кристиан, словно американцы могли услышать его, или Геймса, или Рихтера, если б кому-то из них вдруг вздумалось заговорить.

Фигурки внизу по виду ничуть не отличались от взвода любой армии, усталость в движениях чувствовалась даже на таком расстоянии. Шли они двумя рядами, по обочинам дороги. Тридцать семь, тридцать восемь, сорок два, сорок три, считал Кристиан, а потом фигурки исчезли. Тополя по-прежнему качало ветром, между ними лежала пустынная дорога. Кристиан опустил бинокль. Сонливость как рукой сняло. Не осталось следа и от головной боли. По телу разлилась спокойная уверенность.

Кристиан поднялся с камня, покрутил над головой шинелью. Без труда представил себе, как американцы медленно и осторожно огибают склон холма, нервно поглядывают на дорогу, выискивая мины.

Мгновением позже он увидел, как Ден шустро выкарабкался из-под моста и тяжело побежал по дороге. С каждым шагом скорость его падала, сапоги поднимали фонтанчики пыли. Но вот он добрался до поворота и исчез из виду.

Итак, фитиль уже горел. Теперь оставалось надеяться, что американцы поведут себя, как и положено солдатам.

Кристиан надел шинель и сразу согрелся. Он сунул руки в карманы. Уютно, спокойно, живи – не хочу.

Геймс и Рихтер застыли, как изваяния.