Молодые львы

– Готов спорить, он выпрыгнул из своего инвалидного кресла, – согласился с ним охранник, – и отплясывает джигу по всему Белому дому.

– Я слышал, – продолжал Фэнсток, – что в день объявления войны Германии он устроил в Белом доме грандиозный банкет с индейкой и французским вином, а потом все трахали друг друга на столах и стульях.

Майкл глубоко вздохнул.

– Германия первой объявила войну Соединенным Штатам, – возразил он. – Мне, конечно, на это наплевать, но дело было именно так.

– Уайтэкр – нью-йоркский коммунист, – сообщил охраннику Фэнсток. – Он обожает Рузвельта.

– Никого я не обожаю. Только Германия, а следом за ней и Италия объявили нам войну. Через два дня после Перл-Харбора[72].

– Оставляю это на вас, парни. – Фэнсток обвел взглядом охранника и обоих заключенных. – Просветите моего приятеля.

– Начали мы, – отозвался охранник. – Мы объявили войну. Я это отлично помню.

– А вы? – Фэнсток уставился на заключенных.

Оба кивнули.

– Мы объявили им войну, – высказал мнение тот самый мужчина, которому обещали все полагающиеся при демобилизации привилегии, если он согласится вернуться в пехоту.

– Точно, – присоединился к нему второй заключенный, служивший в авиации до того, как его поймали с поддельным чеком в Уэльсе.

– Вот видишь, – удовлетворенно заметил Фэнсток. – Четверо против одного, Уайтэкр. Истина на стороне большинства.

Майкл пьяно взглянул на Фэнстока. Ну до чего же ему опротивела эта прыщавая, похотливая, самодовольная рожа. Только не сегодня, попытался остановить себя Майкл. Только не в такой день. Не вышло.

– Невежественный, пустоголовый сукин сын, – услышал он свой голос. – Если ты еще раз откроешь свою брехливую пасть, я тебя пришибу.

Фэнсток шевельнул губами, а потом смачно плюнул. Струя табачного сока окатила лицо Майкла. Тот прыгнул на Фэнстока, врезал с двух рук ему в челюсть. Фэнсток упал, но тут же поднялся с обрезком доски длиной в четыре и шириной в два фута, из одного конца которой торчали три больших гвоздя. Он замахнулся на Майкла. Тот побежал. Охранник и оба заключенных отступили в сторону, чтобы не путаться под ногами, и с интересом ожидали продолжения.

Несмотря на жир, бегал Фэнсток быстро и сумел догнать Майкла. Доска опустилась ему на плечо. Майкл почувствовал острую боль, рванулся в сторону, подхватил с земли брусок. Но прежде чем он успел выпрямиться, Фэнсток ударил его еще раз. Гвозди пробороздили скулу. А потом пришел черед Майкла. Размахнувшись, он врезал Фэнстоку по черепу, и того сразу повело в сторону. Фэнсток попытался ударить Майкла еще раз, но движения его замедлились, координация нарушилась, так что Майкл без труда уклонился и от доски, и от гвоздей. Хладнокровно дождавшись, когда Фэнсток раскроется, вновь взмахнув доской, Майкл ударил сам, как бейсбольной битой. Брусок угодил Фэнстоку в шею, задев челюсть. Он опустился на четвереньки, да так и застыл, тупо уставившись в пыль у груды досок.

– Достаточно, – объявил охранник. – Поиграли – и хватит. Эй вы, – бросил он заключенным, – посадите этого говнюка.

Заключенные подхватили Фэнстока под мышки и усадили спиной к ящику. Тот не произнес ни слова, лишь тяжело дышал, разглядывая землю между вытянутых ног.

Отбросив брусок, Майкл приложил к лицу носовой платок, с любопытством оглядел кровяное пятно, появившееся на нем.

Ранен, с усмешкой подумал он. Ранен в День «Д».

Охранник заметил офицера, вышедшего из-за угла казармы в сотне ярдов от них.

– А ну пошевеливайтесь! – прикрикнул он на заключенных, а потом повернулся к Майклу и Фэнстоку. – Принимайтесь за работу. Сюда идет Улыбчивый Джек.

Охранник и заключенные быстренько ретировались. Майкл же бросил быстрый взгляд на приближающегося офицера. Такое прозвище он получил потому, что никто не видел на его лице улыбку.

Схватив Фэнстока, Майкл рывком поставил его на ноги, сунул ему в руку молоток, и Фэнсток автоматически застучал им по доске. Сам же Майкл подхватил охапку досок и понес на другую сторону кучи, где и начал аккуратно их укладывать.

Потом он вернулся к Фэнстоку и взялся за свой молоток. К приходу Улыбчивого Джека оба трудолюбиво, словно дятлы, долбили по гвоздям. Военно-полевой суд, думал Майкл, военно-полевой суд, пять лет тюрьмы, пьянство при исполнении служебных обязанностей, драка, нарушение субординации, и пошло-поехало.

– Что тут происходит? – спросил Улыбчивый Джек.

Майкл перестал стучать, Фэнсток последовал его примеру. Оба повернулись к лейтенанту.

– Ничего, сэр. – Майкл старался не разжимать губ, дабы до лейтенанта не долетел запах перегара.

– Вы что, подрались?

– Никак нет, сэр, – ответил Фэнсток, объединяясь с Майклом перед лицом общего врага.

– Откуда эта рана? – Улыбчивый Джек указал на три кровавые полосы на щеке Майкла.

– Я поскользнулся, сэр, – без запинки ответил Майкл.

Улыбчивый Джек посуровел еще больше, и Майкл буквально прочитал его мысли: «Все они одинаковы, всегда готовы выставить себя круглыми идиотами, во всей этой гребаной армии ни от одного солдата не услышишь слова правды».

– Фэнсток! – рявкнул Улыбчивый Джек.

– Да, сэр.

– Этот человек говорит правду?

– Так точно, сэр.