Молодые львы

Ной сел на пол, снял с правой ноги крагу и ботинок, тщательно расправил носок. До чего же приятно, думал он, мягко растереть ступню пальцами, натянуть на нее носок, да так, чтобы на нем не осталось ни единой складки. Остальные солдаты внимательно наблюдали за ним, словно он разыгрывал перед ними замысловатую и необычайно интересную сценку. Ной надел ботинок, потом крагу, завязал шнурок, поверх опустил брючину. Дважды чихнул, очень громко; заметил, что Райкер аж подпрыгнул.

– Будь здоров, – сказал Бурнекер и улыбнулся Ною.

Ной ответил широкой улыбкой. Ну до чего хороший человек, подумал он.

– Я не могу сказать вам, что надо делать, – неожиданно заговорил лейтенант Грин. Он сидел на корточках у двери в гостиную. По тону чувствовалось, что сначала он хотел произнести речь мысленно, для себя, а уж потом обратиться с ней к солдатам, и его удивил собственный голос. – Я не могу указать вам кратчайший путь к своим. Любая ваша идея наверняка будет не хуже моей. Ночью вы увидите вспышки орудий, днем услышите их грохот, так что общее представление о местонахождении наших частей у вас будет. Но карты вам не помогут. Мой совет – держитесь подальше от дорог. Чем на меньшие группы вы разобьетесь, тем больше у вас будет шансов вернуться. Мне очень жаль, что все так вышло, но я уверен, что мы все погибнем, если останемся здесь. Если уйдем, кто-то сможет спастись. – Лейтенант Грин тяжело вздохнул. – Может, спасутся многие. – Голос лейтенанта зазвучал веселее. – Может, большинство из нас. Для раненых мы сделали все, что в наших силах, французы пытаются заботиться о них. Если у кого-то есть в этом сомнения, – в голосе зазвучала обида, – спуститесь в подвал и убедитесь в этом сами.

Никто не шевельнулся. Сверху донеслись короткие злобные очереди автоматической винтовки. Рикетт, подумал Ной, по-прежнему на посту.

– Однако… – Лейтенант Грин запнулся. – Однако… Все, конечно, очень плохо. Но вы не должны удивляться, что все так обернулось. На войне случается всякое. Я попытаюсь взять капитана с собой. С собой, – повторил он тонким, усталым голосом. – Если кто-нибудь хочет что-то сказать, сейчас самое время…

Никто ничего не сказал. На Ноя вдруг нахлынула вселенская грусть.

– Ну что ж, уже стемнело. – Лейтенант Грин поднялся, подошел к окну, выглянул. – Да, стемнело. – Он повернулся к солдатам. В большинстве своем они уже сидели на полу, вытянув ноги перед собой, понурив головы. Ною они напомнили футбольную команду в перерыве между таймами, команду, которая не вела в счете. – Тянуть время смысла нет. Кто хочет пойти первым?

Никто не двинулся с места, никто даже не поднял голову.

– Будьте осторожны на подходе к нашим позициям. Не покидайте укрытия, пока у вас не будет абсолютной уверенности в том, что перед вами американцы. Вы же не хотите, чтобы вас пристрелили? Кто хочет уйти первым?

Опять никто не двинулся с места.

– Мой совет – уходите через кухню. Там сарай, за которым можно укрыться, и до живой изгороди не больше тридцати ярдов. Поймите, больше я не отдаю вам приказов. Теперь вы сами себе командиры. Будет лучше, если кто-то подаст пример…

Никто по-прежнему не двигался с места. Это невыносимо, подумал Ной, сидя на полу, просто невыносимо. Он встал.

– Хорошо, – сказал Ной, понимая, что кто-то должен быть первым. – Я ухожу. – Он чихнул.

Бурнекер тоже встал:

– Я с тобой.

Поднялся и Райкер.

– Будь что будет, – буркнул он.

Коули и Димат тоже поднялись, скрипнув подошвами по каменному полу.

– Где эта чертова кухня? – спросил Коули.

Райкер, Коули, Димат, подумал Ной. Знакомое сочетание. Ну конечно, эти фамилии стояли в списке, он дрался со всеми.

– Достаточно, – сказал Грин. – Достаточно для первой группы.

Пятеро двинулись на кухню. Никто не посмотрел им вслед, никто ничего не сказал. Люк в полу над лестницей, ведущей в подвал, оставался открытым. Снизу сквозь пыльный воздух пробивался слабый свет свечи, доносились клокочущие, булькающие звуки, вырывающиеся из груди умирающего Файна. Капитан Грин осторожно открыл дверь во двор. Противно заскрипели ржавые петли. Все замерли. Сверху загремела автоматическая винтовка. Это Рикетт, подумал Ной, для него оборона дома еще не закончилась.

Ночной воздух пах сыростью, землей, коровами.

Ной чихнул в кулак и оглянулся, словно извиняясь.

– Удачи вам, – напутствовал их капитан Грин. – Кто первый?

Мужчины, столпившиеся среди медных сковород и больших молочных бидонов, смотрели на полоску ночного неба между дверью и косяком. «Это невыносимо, – вновь подумал Ной, – просто невыносимо, не можем же мы стоять здесь как истуканы». И он шагнул мимо Райкера к двери.