Молох ведьм

Всю ночь в стойбище не смолкали стоны и рыдания. Народ оплакивал своего хана. Джессика и Эльва сторожили бездыханную ведьму, заточенную в стальную узкую клетку. Отец Мартин, попросивший поднести его ближе, делал записи и молился. Эльва запретила задавать вопросы, монах был слишком слаб, чтобы возражать. К счастью, он быстро утомился и воины утащили святого отца в шатёр. Эльва, подбросив хвороста в костёр, тихо шепнула:

— Сувданцэцэг сошла с ума. Я хочу разузнать что случилось. Я опоила её отваром, настоянном на икре и жабрах схизоторакса. Яд этой рыбы парализует волю. Даже самая упорная ведьма не сможет долго контролировать себя и в конце концов заговорит. К тому же яд заставит её нутро гореть медленным огнём. Боль — отличное средство ускорить процесс. Надеюсь, что она не помрёт до рассвета.

Джессика злобно посмотрела на Эльву.

— Чем ты отличаешься от членов Комиссии или палачей Тлакток-Тцеталя?

Эльва не стала отвечать, сделав вид, что раздувает пылавший во всю костёр. Достав кинжал, оброненный Сувданцэцэг, Джессика с интересом разглядывала его.

— Дай-ка мне эту вещицу.

Джессика протянула клинок.

— Шулам алуурчин — Убийца ведьм. Я слышала о нём, но считала красивой легендой.

Джессика осторожно забрала тяжёлый кинжал. Сталь блестела зеленоватым цветом.

— Небесное серебро. Редкий гость из космоса. Обычно сгорает в атмосфере. Но если падает на землю — ценится очень высоко.

Эльва выхватила кинжал у Джессики и швырнула в балбал[29]

, стоявший тут с незапамятных времён. Кинжал с яростным хрустом вошёл почти до рукояти.

— Пробивает гранит словно масло. Рубит кости, рвёт плоть. Раны гноятся и не заживают. И главное — им можно убить самую могучую ведьму.

Джессика попробовала воткнуть клинок в каменного истукана. Кинжал пронзал его, словно балбал был мешком, набитым опилками.

— Поспи, дитя. У нас впереди сложный день. Да и ночка будет весьма весёлой.

Эльва сидела у клетки, разглядывая в упор Сувданцэцэг, не подающую признаков жизни. Джессика ворочалась на диковинном платке. Заснуть не получалось. Светила яркая луна, костёр почти не спасал от холода, к тому же собаки лаяли и выли как сумасшедшие.

Джессика мечтала о мягкой перине и стакане молока перед сном. Глаза слипались, но чёртовы псы всё никак не могли угомониться. Хорошо бы кто-нибудь хлыстнул их хворостиной. Хотя нет, собаки поднимут гвалт и угомонятся лишь к утру. Лучше уж выпить молока. Хотя зачем его пить? Джессика отнесёт молоко собакам. Набегавшись за день, они тоже устали, псины выпьют молоко и тут же уснут. Станет тихо, лишь скрипнет ледяной песок, да резко ухнет ночная птица. Ну вот и хорошо. Собаки уже не шумят. Да и луна скрылась за тучку. Трещит костёр. Что может быть приятнее для сна. Разве что шелест дождя? Дрова шкворчат, хрустят, шипят, даже посвистывают. Целый оркестр. У-у-у-у. Ш-ш-ш. Трик-трак…т-с-с…

— Джессика, вставай.

Джессика с сожалением открыла глаза. Собаки лаяли, луна светила во всю дурь, сразу стало холодно. Эльва осторожно трясла её за плечо. Говорила она едва слышным шёпотом:

— Я всё разузнала. Сувданцэцэг не была целью Розалин. Леди Макбрайт наткнулась на неё совершенно случайно. Была битва. Розалин, восхищённая силой Сувданцэцэг, не стала убивать несчастную ведьму. Она посчитала, что такой сильный противник отлично защитит частицу её души. Розалин лишила Сувданцэцэг разума, превратив знахарку в ужасного монстра. Сея смерть и голод, распространяя болезни, Сувданцэцэг рано или поздно обезлюдила бы этот край. Героям суждено было навеки остаться в ледяной степи. Трусы, сбежав подальше, разнесли бы легенду об ужасном чотгоре. Страх заразителен. Кто посмеет вернуться в эти края? Душа Розалин, словно паразит, будет хранится внутри стража до той поры, пока хозяйка не явится, чтобы исторгнуть её назад.

Джессика печально посмотрела на пленницу.

— Выходит, завтра мы сожжём невинного человека.

Эльва дёрнула Джессику за подол плаща.

— Садись. Она уже не человек. И даже не ведьма. Может ты хочешь отпустить её, чтобы Сувданцэцэг продолжила свои бесчинства? Не забывай, она отравлена душой Розалин.

Джессика в сердцах пнула полено, с грохотом полетевшее в костёр. Выхватив шулам алуурчин, бросилась к клетке. Просунув руку между прутьями схватила Сувданцэцэг и подтащив её к себе несколько раз с силой ударила в грудь.

— Что ты натворила, идиотка?! Завтра нас заживо сварят в котлах. Бежим!

— Доверься мне!

Джессика достала длинную иглу и флакончик с зелёной, словно абсент, жидкостью. Смазав иглу, она вонзила её в тело Сувданцэцэг. Труп начал дёргаться в неистовых конвульсиях. Джессика принялась бить в гонг, стоящий в середине стойбища. Эльва с ужасом смотрела на свою напарницу. Она побежала к воротам, надеясь незаметно ускользнуть в поднявшейся суматохе. Теперь она была уверена, что проклятая Розалин добралась до девчонки и помутила её разум. Когда все, кто мог ходить повыскакивали на площадь, Джессика закричала, что ведьма умирает и нужно срочно её сжечь.