Момент истины

АСТАХОВ. Вначале я был просто агентом, собирал информацию, потом дослужился до резидента, через местных помощников передавал инструкции некоторым членам правительства Республики Гранатовых островов. Мы готовили в стране коммунистический переворот

ИГОРЬ. Неправда! Ему плохо! Папа, тебе плохо?

MOPP. Как вы осуществляли связь с Москвой?

АСТАХОВ. Рация.

ХОЛЬЦ. Где?

АСТАХОВ. На чердаке.

ИГОРЬ. Там нет никакой рации!

АСТАХОВ. Есть. Можете проверить.

ХОЛЬЦ. Где вы храните шифры?

АСТАХОВ. Там же.

КЛАРК. Почему вы решили признаться?

АСТАХОВ. Советы давно прибрали к рукам правительство Гранатовых островов. Я был главным рычагом этого контроля. Теперь я понял, как это опасно. Мир должен знать, как его обманывает Москва.

МАКСВЕЛЛ. Вы передали в Москву об американском десанте?

АСТАХОВ. О десанте?.. Нет, не успел.

КАТЛЕН. А ваш сын? Он действительно ваш сын?

АСТАХОВ. Да, он мой сын... Он мой единственный сын... Самый дорогой мне человек... Я не говорил ему... Скрывал... Прости меня...

— Ерунда!— крикнул Mopp и протянул руку к Игорю.— Ну-ка, бумагу!.. Нашу бумагу, быстро!.. Теперь мне понятна его затея. Отдавай.

Игорь растерянно посмотрел на журналистов.

— Отдайте,— сказал Кларк.

Игорь достал из-за подкладки куртки тщательно сложенную бумагу в целлофановой обертке.

Mopp выхватил, разорвал на мелкие клочки и бросил в лицо Игорю:

— Подлец! Провокатор! Оба подлецы! Хороши бы мы были!..

Астахов поднял руку, будто хотел расстегнуть себе воротник рубашки, пошатнулся и упал бы, если бы его не подхватил Игорь. На помощь бросилась Мэри.

А журналисты были заняты своим делом. Не обращая внимания на Астахова, они писали в свои блокноты, стучали ка портативных машинках, Кларк четко говорил в микрофон:

— Только что мы присутствовали при сенсационном признании полковника советской разведки, через которого Москва, по его словам, уже давно контролирует правительство Республики Гранатовых островов...

Это действительно была сенсация. У журналистов давно не было такого горячего материала. Теперь всё решала скорость. Тот, кто «откупорит» этот материал первым, завоюет все газеты мира.

Mopp подскочил к часовому:

— На телеграф! Пусти на телеграф! Срочно!

Часовой молча загородил ему дорогу.

Остальные заканчивали свои корреспонденции, спеша, как ученики на экзамене, которым нужно сдать свою работу до звонка. Стэннард одной рукой печатал на машинке, другой на всякий случай уже снял трубку телефона, прижал ее плечом к уху и стучал пальцем по рычагу.

Mopp пытался объясниться с часовым жестами.

— Он,— Mopp показал на дверь, за которую Игорь и Мэри унесли Астахова,— шпион, шпион! — Mopp поднес руку козырьком ко лбу, поднял воротник рубашки, изображая шпиона.— Русский! Русский шпион? Понимаешь, образина? Шпион?

Но часовой только косил на Moppа злыми глазами. Тот подбежал к окну, сложил ладони рупором и закричал в сторону радиостанции:

— Мистер Калишер! Питер Калишер? Мистер Фарадж! Эй, кто-нибудь?

Часовой у двери спустил предохранитель и вскинул автомат в сторону Морра. Бормоча проклятия, тот отскочил.

— Идиотское положение! Сенсация! Все газеты мира? И ни одной строчки, ну что это такое!

Калишер в трусах и майке стоял возле окна в студни радиостанции, прислушивался к крикам Морра.

— У Астахова не выдержали нервы. Не дождался утра,— сказал он,

— Вы пойдете сейчас?— спросил Фарадж.

Калишер покачал головой.

— Сейчас было бы слишком явно. Им нужна ночь, чтобы дозреть.

Он прошлепал босыми ногами до походной раскладной койки, лег, закрывая глаза, сказал:

— У твоих сородичей — китайских мандаринов в древности, не знаю, как сейчас, было мудрое правило — они сажали на кол тех, кто прерывал хороший сон, и щедро награждали тех, кто прерывал дурной.

— Какой сон был у вас?— спросил Фарадж.

— В моем возрасте я дорожу даже плохим. Так что не рискуй больше, не буди...

Подойдя к Кларку и Максвеллу, Mopp сказал:

— Ну, друзья, на этом фоне все события звучат несколько по-иному.

— Нежданно-негаданно,— сказал Кларк.

— И не просто разведчик. Комиссар. Управлял здешним правительством! — сказал Mopp.

— Н-да... Только зачем ему нужно было жить здесь, так далеко от столицы?— не то спросил, не то усомнился Максвелл.— Одному?..

— Для маскировки,— решительно ответил Mopp.— Этот щенок, конечно, ему не сын! Какой-нибудь лейтенант. Радист-шифровальщик. А эта, как ее... Мэри — типичная связная, ездит туда-сюда. Идемте на чердак, посмотрим радиостанцию.

Астахов лежал неподвижно на кровати, глаза его были закрыты, только по подрагивающим векам можно было понять, что он жив. Мэри трясущимися руками выжимала салфетки, окуная их а тазик с холодной водой, и прикладывала к груди Астахова, массировала ему кисти рук. Растерянный Игорь сидел рядом.

— Господи, боже мой, пресвятая дева богородица,— бормотала Мэри,— да что же это такое?!

В дверь постучали. Игорь поднялся, щелкнул замком и увидел перед собой все тех же журналистов с блокнотами.

— Кто вы по званию?— спросил Mopp, стоявший впереди.

Игорь с силой рванул к себе дверь, но Mopp успел протиснуть между дверью и косяком плечо.