Монах. Анаконда. Венецианский убийца

– Венецианцы, вы задумали свершить надо мною суд; нет для меня надежды на помилование. Что ж, поступайте, как вам угодно, но, прежде чем вы, синьоры, вынесете мне приговор, я возьму на себя смелость вынести его некоторым из вас. Как известно, вы считаете меня убийцей Конари, убийцей Паоло Манфроне и убийцей Ломеллино. Я этого не отрицаю. Но известны ли вам высокородные синьоры, которые заплатили мне за то, чтобы я пустил в дело свой кинжал?

С этими словами он поднес к губам свисток и свистнул – двери тут же распахнулись, вбежала стража; главари заговора и глазом моргнуть не успели, как их обезоружили и связали.

– Стерегите их на совесть, – громовым голосом обратился Абеллино к стражникам. – Все указания вам отданы. Благородные венецианцы, взгляните на этих злодеев: именно по их вине лишились вы троих своих сограждан. В этих смертях я обвиняю одного, другого, третьего, четвертого, а добрый мой друг кардинал имеет честь быть пятым.

Обвиняемые стояли недвижно, совершенно ошеломленные; их выдавало смятение, отразившееся на лице; было видно, что обвинение небезосновательно, и никто не решился возразить Абеллино.

– Что бы это могло значить? – спрашивали друг у друга сенаторы в изумленном смятении.

– Это хитроумная уловка! – сумел наконец выдавить из себя кардинал. – Поняв, что от наказания ему не уйти, негодник этот пытается из чистой злокозненности впутать и нас в свои дела.

Контарино (оправившись от испуга). Низменностью своей жизни он превосходит всех прочих злодеев, а теперь решил превзойти их еще и низменностью своей смерти.

Абеллино (величественно)

. Помолчи. Мне все известно про ваш заговор, я видел список ваших требований и прекрасно осведомлен обо всех подробностях; прямо сейчас, во время нашего разговора, стражи порядка, следуя моим указаниям, арестовывают синьоров с белой ленточкой на рукаве, тех, что этой ночью собирались поднять в Венеции мятеж. Помолчи, ибо защищаться бесполезно.

Андреас (изумленно). Абеллино, что все это значит?

Абеллино. Это значит одно: Абеллино раскрыл и предотвратил заговор против Венецианской республики и покушение на жизнь самого дожа! В отплату за ваше великодушное решение отправить его через несколько часов в мир иной, браво спас вас от того же самого.

Витальба (обвиняемым). Благородные венецианцы, обвинения серьезны, а вы молчите.

Абеллино. Это говорит об их благоразумии, ибо им не поможет никакая защита. Их соратники уже обезоружены и помещены в отдельные камеры государственной тюрьмы. Навестите их там – и вы узнаете все подробности. Вы, полагаю, уже поняли, что стражу под дверями зала я выставил не для того, чтобы поймать страшного браво Абеллино, а для того, чтобы обезопасить вас от этих героев. А теперь, венецианцы, сравните их поведение с моим. Я, рискуя жизнью, спас Республику от уничтожения. В облике браво я дерзал появляться на сборищах этих отъявленных негодяев, которые намеревались кинжалами своими повергнуть Венецию во прах. Ради вас я терпел непогоду, дождь, стужу и зной; пока вы спали, я оберегал ваш покой. Только моими усилиями Венеция смогла сохранить прежнее политическое устройство, а вы – свои жизни; так неужели же я не заслужил награды за свои услуги? Все это я совершил ради Розабеллы с Корфу, но вы отказываетесь отдать мне мою суженую? Я спас вас от погибели, спас честь ваших жен, а ваших невинных детей от ножей убийц. О венецианцы! И вы готовы отправить меня на эшафот? Взгляните на этот список! Из него видно, сколь многие из вас истекли бы кровью в нынешнюю ночь, не спаси их Абеллино; взгляните на злодеев, которые выпустили бы из вас эту кровь! Или не читается в каждой черте их лиц, что Небеса и их собственная совесть уже вынесли им приговор? Издали ли они хоть звук в свое оправдание? Обозначили ли хоть одним движением головы, что мои обвинения лживы? Но сейчас истинность моих слов станет еще очевиднее!

Он повернулся к заговорщикам.

– Послушайте! – сказал он. – Первый из вас, кто скажет всю правду, будет помилован. Это вам обещаю я, браво Абеллино!

Заговорщики безмолвствовали. Но вот Меммо прянул вперед и, трепеща, припал к ногам дожа.

– Венецианцы! – воскликнул он. – Абеллино сказал вам правду.

– Ложь, ложь! – хором воспротивились заговорщики.

– Молчать! – громовым голосом возгласил Абеллино, и возмущение, пылавшее во всех его чертах, повергло присутствовавших в ужас. – Молчать, говорю! Выслушайте меня – точнее, выслушайте призраков моих жертв. Явитесь, явитесь! – воскликнул злодей громче прежнего. – Час настал!

Он снова дунул в свисток. Двустворчатые двери распахнулись, за ними стояли многократно оплаканные друзья дожа – Конари, Ломеллино и Манфроне.

– Нас предали! – возопил Контарино, выхватил спрятанный кинжал и по рукоять вонзил его себе в грудь.