Монах. Анаконда. Венецианский убийца

Девушка ничего не ответила, лишь бросила на него взгляд, непорочный и нежный, – такой может бросить ангел, и взгляд этот слишком отчетливо показал, что сердце ее все еще во власти злодея. Но потом она поспешно отвернулась от него, кинулась в объятия Камиллы и воскликнула:

– Да простит тебя Господь за те невыносимые муки, которые ты мне причиняешь!

Дож уже вышел из ступора. Он встал с кресла, глаза его угрожающе сверкали, губы дрожали от исступления. Он кинулся к Абеллино, однако сенаторы преградили ему путь и удержали его силой. Браво же подошел к дожу с невыразимой наглостью на лице и потребовал, чтобы тот успокоился.

– Дож Венеции, – начал он, – сдержите ли вы свое обещание? Эти благородные дамы и господа – свидетели тому, что вы мне его дали.

Андреас. Злодей! Чудовище! Ах, в какую же коварную западню ты меня заманил! Скажите, венецианцы: обязан ли я гасить долг перед таким кредитором? Свою лживую и кровавую роль он играет уже давно, лучшие наши сограждане пали от его клинка, и именно ценою их крови мог он изображать в Венеции аристократа. А потом он пришел ко мне в обличье честного человека, покорил сердце несчастной моей Розабеллы, хитрой уловкой выманил у меня обещание и теперь требует ее себе в невесты, в надежде, что в качестве мужа племянницы дожа он с легкостью получит прощение за свои грехи. Скажите мне, венецианцы: обязан ли я держать слово, данное этому злодею?

Все сенаторы. Нет, ни в коей мере.

Абеллино (торжественно). Единожды данное слово необходимо держать, даже если дано оно самому князю тьмы. Ах, какое непотребство! Абеллино, сколь постыдно обманулся ты в своих расчетах. Я думал, что имею дело с честным человеком. Ах, как же я ошибался! (Громовым голосом.) В последний раз спрашиваю вас, венецианский дож: нарушите ли вы свое благородное слово?

Андреас (повелительным тоном). Сложи оружие.

Абеллино. Так вы действительно отберете у меня заслуженную награду? Выходит, зря я предал Абеллино в ваши руки?

Андреас. Я обещал Розабеллу отважному Флодоардо. А с убийцей Абеллино я не заключал никаких договоров. Пусть Флодоардо требует себе мою племянницу – она его, но у Абеллино нет на нее никаких прав. Повторяю: сложи оружие.

Абеллино (заливаясь хохотом). Вы говорите – убийца Абеллино? Хо-хо! Ваше дело – выполнять ваши обещания, а мои убийства не ваша печаль, я с ними сам разберусь и уверяю вас, мне будет что сказать в свое оправдание, когда придет день суда.

Гонзага (дожу). Какое неслыханное богохульство!

Абеллино. Ах, достопочтенный синьор кардинал, замолвите за меня словечко, вы ведь так хорошо меня знаете; я всегда обращался с вами по совести, этого вы не станете отрицать. Так скажите хоть что-то в мое оправдание, славный синьор кардинал!

Гонзага (гневно, с величественностью и достоинством). Не смей обращаться ко мне, злодей! Что у нас с тобой может быть общего? Достопочтенный Андреас, не медлите; зовите стражу.

Абеллино. Как? И нет для меня никакой надежды? Никто не испытывает сострадания к несчастному Абеллино? Совсем никто? (Пауза.) Все молчат? Все! Довольно. Значит, участь моя решена – зовите стражу.

Розабелла (с воплем отчаяния кинувшись вперед и упав к ногам дожа). Пощады! Пощады! Простите его – простите Абеллино!

Абеллино (в восторге). Вот каковы твои слова? Хо-хо! Сам ангел молится за Абеллино в последние мгновения его жизни.

Розабелла (обнимая колени дожа). Пощадите его, о друг мой, мой отец. Да, он грешник, но пусть Господь будет ему судией. Он согрешил, но Розабелла его по-прежнему любит.

Андреас (отталкивая ее с негодованием). Прочь, недостойная девица! У тебя помутился рассудок.

Абеллино, скрестив руки на груди, внимательно наблюдал за происходящим, на его горящие глаза навернулись слезы. Розабелла схватила руку дожа, который собирался было отойти, поцеловала ее дважды и воскликнула:

– Если ты не хочешь пощадить его, то и меня не щади! Тот же приговор, который получит Абеллино, приму и я: я прошу о сохранении и своей жизни, не только его. Отец, милый мой отец, не отвергай моей просьбы, даруй ему жизнь!

Андреас (гневно и решительно). Абеллино умрет.

Абеллино. И вы способны без слез смотреть на то, как нежная голубка истекает кровью у ваших ног? Прочь, варвар! Вы никогда не любили Розабеллу так, как она того заслуживает. Она более не ваша. Она моя – она принадлежит Абеллино!

Он поднял девушку с пола и прижался губами к ее побелевшим губам:

– Розабелла, ты моя, и одна лишь смерть нас разлучит. Ты любишь меня так, как я мечтал, чтобы меня любили; я благословен сверх всякой меры и готов бросить вызов самому року. Что ж, за дело.

Он вернул Розабеллу, почти бесчувственную, в объятия Камиллы, а потом вышел на середину зала и недрогнувшим голосом обратился к собравшимся: