Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее

Я отдаю Тебе всю себя. Делай со мной, что хочешь. Я даю Тебе свои брачные обеты как моему Мужу. Я обещаю любить, чтить, повиноваться, следовать и верно служить Тебе, пока смерть полностью не соединит нас и даже после смерти.

Аминь.

Сама мысль о еще одной зиме в Казахстане слишком мрачна, чтобы об этом думать, поэтому, когда в конце года моя виза заканчивается, я не прошу ее продлить.

Тем временем объявлено о новой миссионерской волне: освоение материкового Китая во имя Иисуса. Это призыв к членам Семьи, готовым действовать скрытно, занимаясь евангелизацией в Китае. Мои родители уже переехали в Сямэнь — большой портовый и университетский город материкового Китая. Я подаю заявку на перевод, чтобы присоединиться к ним. Филипп и Эбигейл соглашаются оплатить мне билет на самолет в знак благодарности за то, что я обучала их дочь Эмили.

Покидая Казахстан, я оставляю там имя Джуэл. Оно никогда мне не подходило — как бы я ни старалась влиться в коллектив, выжить, стать той, кем они хотели меня видеть.

Пришло время для нового старта в новом месте, как новая Фейт[36].

Глава 24

Притворство — первый шаг к выживанию

Из Казахстана я улетала в немного подавленном настроении. События последних месяцев — любовь, отношения, ощущение счастья, а потом как холодный ушат на голову — разлука и предательство не прошли для меня бесследно.

Но после того как мой самолет приземлился в Гонконге, душевная боль постепенно сошла на нет. Я поняла, что скучала, и как здорово, что я вернулась.

Из аэропорта я добираюсь до пограничного перехода с материковым Китаем и там сажусь на ночной междугородний автобус до Сямэня.

Еще через шесть часов в пути ранним утром мы подъезжаем к грязному многолюдному автовокзалу. Отца я замечаю издалека. Он поднимается на цыпочки и крутит головой во все стороны, чтобы не просмотреть в толпе меня. Наконец мы обнимаемся и идем к очередному автобусу, который привезет нас в университет.

Мама преподает здесь английский язык, а папа обучает бизнесменов разговорному английскому и присматривает за Джонди и Ниной, пока мама в университете. Я собираюсь присоединиться к их тайному миссионерскому Дому в качестве студентки факультета китайского языка в университете.

Всю дорогу отец без умолку болтает, а я думаю, каково это будет снова жить с родителями после трехлетней разлуки. Мы даже по телефону говорили только один раз — это был трехминутный рождественский звонок. Он сообщает новости обо всех моих братьях и сестрах.

Семьи Джоша, Аарона и Мэри живут на Тайване. Аарон, еще находясь в Японии, женился на женщине из Австралии (по иронии судьбы ее зовут Джуэл); теперь у них четверо детей. Жена Нехи ушла из Семьи и уехала с детьми в Швецию. Они развелись, а он находится сейчас где‑то в раздираемой войной Боснии, фотографирует раздачу гуманитарной помощи Семьи и других неправительственных организаций. Калеб — последний холостяк в нашей семье — сейчас в Польше или Венгрии. Эстер уже четыре года как покинула Всемирный совет и живет где‑то в Китае, преподает там английский язык.

«И угадай-ка, кто живет от нас неподалеку? — радостно восклицает папа, наблюдая за моим удивлением. ― Семья Дэниела и Грейс!»

«Патрик!» — визжу я. Снова вместе после стольких лет!

«Да, и София. Ты помнишь дочь дяди Бена?»

«София — Тайфун! Как я могу забыть!» Семья Софии несколько лет жила с нами в Макао. Свое прозвище она получила в два года. Оставьте ее без присмотра в комнате на пять минут, и содержимое каждого ящика и полки превратится в огромную кучу на полу.

«Ей сейчас семнадцать, но прозвище Тайфун по-прежнему ей подходит, — улыбается папа. — А еще с нами будет жить Чинг-Чинг — дочь Заки и Хоуп. Она приехала несколько дней назад».

Ура! Моя старая банда из детства снова в сборе. Я не видела и даже не слышала ни о ком из них почти десять лет, с тех пор, как уехала в Таиланд. Интересно, как они выглядят? Чем занимаются? Будем ли мы снова друзьями?

«Знаешь, Китай открывается и принимает больше иностранцев, но миссионерская деятельность и распространение Слова Божьего по-прежнему строго запрещены».

«Я знаю, папа», — отвечаю я и нервно оглядываюсь по сторонам, боясь, что кто‑нибудь в автобусе понимает английский. Упаковывая чемодан, я спрятала свою Библию и Письма Мо на дно на тот случай, если меня будут обыскивать на таможне.