Монокль. Рецензии на книги Михаила Гундарина

Если ближе к делу, то сюжет почти мистический. В хорошо охраняемом доме олигарха или почти олигарха (а если не «олигарха» и не «почти», то очень богатого господина) происходят чудеса: днём неизвестно как и куда периодически пропадает двухлетняя дочь хозяина от первого брака, а потом столь же мистически появляется в доме снова («из миража, из ничего», как поётся в песне кинофильма «Обыкновенное чудо»). Никто, как ни тщится, не может даже предположить, как такое может быть: ни отец, ни многочисленная охрана, которой это положено по статусу, ни вторая супруга господина. Тайну исчезновения/появления, возможно, знает пятилетний мальчик (тоже сын богача от первого брака), но отец не придаёт словам малолетнего отпрыска никакого значения – мол, это если и не бред сивой кобылы, то бурные детские фантазии. И состоятельный гражданин призывает в дом сыщика (может, и самого «Шерлока Холма», пусть и местного разлива).

Аллюзия: помните про личное обращение лирического «я» с вопросом к кукушке в цоевской песне: мол, в городе ему, этому «герою», жить «или на выселках, камнем лежать или гореть звездой»? «Кукушка» – одна из самых известных и сильных песен Цоя, созданная незадолго до его трагической гибели. Несравнимо более известная, нежели «Легенда», «Генерал» и «Бездельник» вместе взятые, по мотивам которых написаны первые три гундаринских «трека». Не случайно поэтому её потом не раз перепевало множество других исполнителей, хороших и разных (из хороших такие яркие как Земфира и Полина Гагарина).

Юрий Гаспарян, рок-гитарист группы «Кино» вспоминал, как Виктор Цой сочинял свою «Кукушку»: «…Это очень личное… Он целый день просидел в этом сарайчике, где была студия, то есть совершенно отдельно. Прямо чувствовалось, что серьёзное что-то происходит. До этого я её не слышал, только в Юрмале услышал… Дело в том, что песни он придумывал всегда сам, наедине с собой. Нам-то приносил всегда готовый материал, показывал…»

Думается, и свой рассказ (а, может, и все остальные «треки») Михаил Гундарин сочинял, пусть и не «в сарайчике, где была студия», но тоже «всегда сам» (не за него же писали!) и «наедине с собой», и на поверку тоже выносил не сырьё, а «всегда готовый материал».

Вернёмся к тексту рассказа. В доме богача всё время мистически бьют часы, синхронизируясь, возможно, с моментами пропажи девочки. Если бы ребёнок не пропадал, то и в бое часов никто из читателей и рецензентов никакой мистики бы не увидел:

«…– Сукин кот, – хрипло сказали большие часы-башня около лестницы. – Бум. Ку-ку…».

«…Кукушка пропела три раза

…»

По мере развития сюжета обстановка накаляется, у читателя начинает захватывать дух, и всё уже свидетельствует о том, что читатель вот-вот нырнёт или в сказку, или в мистику, как, например, в «Бездельнике»! Ан нет! Ларчик просто открывался! Вернее, даже не ларчик, а старинные часы с гирями. И тут как раз самое время остановиться и забросить удочку/крючок с наживкой «Ищите женщину!»

«…Татьяна вон тоже: мистика, привидения… “

В зловещий час, когда кукушка кукует, а дети исчезают…”. Зачем детективов, экстрасенсов, мол, зови… Бред, бред! – [реплика хозяина дома – В.Б.]

– Татьяна, то есть, Татьяна Сергеевна, как понимаем, ваша жена? – [моментальная реакция приглашённого «Шерлока Холмса» – В.В.]

–

Ну, скажем, так…»

Есть устоявшийся (ну, хотя бы по народным сказкам/сказаниям/приметам) литературный штамп: мачехи не любят падчериц (продолжим по инерции: и, видимо, пасынков). Впрочем, падчериц – стопудово (вспомним хоть «Золушку», хоть «Двенадцать месяцев», хоть что-нибудь ещё, что здесь и сейчас не вспоминается). Про пасынков сказок я не припомню, но всё равно пусть эта мысль пока тут полежит.

Чувствуете Шарля Перро, братьев Гримм и Джамбаттисту Базиле вместе взятых? Не чувствуете? А их есть у меня, вернее, у автора «#ПесенЦоя»!

Чувствуете Самуила Маршака? Неважно, ибо он тоже в наличии имеется!