Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

Мы давно не писали друг другу. Желание, может, и было. Но повода не находилось. А тут у меня наконец-то появился отличный повод, и я сразу им воспользовалась: «Привет! Скоро конец. Не хочешь прогуляться последний раз? Если тебе не противно, конечно». Последнее, если честно, я добавила для гарантии – манипуляция «на слабо» действовала на Мишку безотказно. Стоило только написать «если тебе не страшно, не противно, не…» – и он сразу соглашался на все. Мишка прочитал и очень просто написал в ответ: «Давай. Не противно».

На этот раз крепость сдалась быстро.

Теперь нужно было придумать это прощание. Ведь я позвала его на встречу. Если бы я хотела просто попрощаться, достаточно было написать: «Привет. Мне было приятно с тобой общаться. Но скоро конец. Давай останемся друзьями». Примерно в таком духе. Но я позвала его прогуляться, а значит, надо думать куда, зачем, что мы будем там делать и что вообще такое – прощальная встреча. Мне представлялось что-то вроде ритуала. Это должно было быть своеобразное сжигание мостов за собой, чтобы не было возможности, а может, и желания вернуться назад. Мы должны что-то уничтожить, чтобы не осталось ничего, что связывало бы нас. Подумав так, я написала еще одну записку: «Если у тебя остались наши записки, захвати их с собой». В ответ он просто кивнул.

В конце концов было решено, что лучше всего встретиться за день до выпускного. Но в поселке нас могли увидеть, и это дошло бы до родителей. Поэтому мы договорились прогуляться через лес в соседний поселок, а там сесть на электричку и, проехав остановку, вернуться назад уже чужими людьми.

Прощание на лесной дорожке

Эта картинка навсегда со мной.

Май, три часа дня. Тепло и безветренно. Рабочий день, и на улицах почти никого: кто-то работает, а кто-то нет – отдыхает после обеда. По двум длинным параллельным улицам движутся две точки. А если опуститься чуть ниже – две фигуры. А если еще приблизиться – Он и Она. Она идет из точки А в точку D, Он – из точки В в точку С. Идут целенаправленно, не медленно, но и не очень торопятся. На перекрестках немного замедляют шаг и смотрят в направлении друг друга. Увидев один другого, продолжают идти дальше, пересекая улицы и сверяясь на перекрестках. Они как будто вместе, но только на расстоянии каких-то шестисот метров. Миновав таким образом последний перекресток, они приближаются к улице, отделяющей поселок от полосы пустыря и леса за ним. Здесь асфальт заканчивается и к лесу ведет дорожка из крупного речного песка. На этом последнем отрезке пути к точке С Он ускоряет шаг и появляется на последней улице раньше Нее. Быстро поворачивает направо и движется по направлению к точке D, где должна появиться Она. Но, не доходя, останавливается в том месте, откуда видна песчаная дорожка, ведущая в лес, достает сигарету и прикуривает, часто сплевывая. Вот и Она появляется на повороте. Она видит Его и замедляет шаг, как будто раздумывая, стоит ли идти дальше. Он, продолжая курить и небрежно сплевывать, молча смотрит на Нее, чуть склонив голову набок. Медленно подойдя к Нему, Она ненадолго останавливается. Возможно, они обмениваются парой слов. Затем Он бросает окурок и несильно вдавливает его в землю. Они разворачиваются, переходят улицу, словно пересекают последний рубеж, и по песчаной дорожке идут в сторону леса. Теперь они как будто рядом, но все так же параллельны, как две параллельные прямые, которые не пересекаются. Они идут, не приближаясь друг к другу и глядя вперед. И через несколько минут скрываются под кронами деревьев…

Мы все дальше углублялись в лес и молчали. Начинать говорить нужно было мне – ведь я позвала Мишку. И я все придумала. Я была режиссером этого действа, в котором он согласился участвовать почти вслепую.

– Ты записки принес? – голос мой прозвучал неестественно бодро.

– Принес, – ответил Мишка таким же, как у меня, неестественным бодрым голосом. И тут же вынул из кармана прозрачный пакет с бумажками и протянул мне.

Записок было много. Оказалось, он, как и я, хранил их все. Интересно, оставил ли он что-то дома, или в этом пакете было все. Просто я тоже принесла записки, но схитрила и часть из них – самую первую и еще одну – оставила себе на память и спрятала дома в тайнике.

– Мы будем идти, читать записки, а потом вешать их на кустах и деревьях, – я импровизировала на ходу, а Мишка безропотно соглашался.

Так мы и сделали. Шли и по очереди читали. А прочитав, накалывали записку на ветку. Когда из мешка была вынута последняя бумажка, мы оказались уже довольно далеко. Я оглянулась. Вдоль дорожки, которой мы двигались, вдаль уходили украшенные белыми крапинками деревья и кусты. И все это создавало ощущение нереальности. Мы стояли и смотрели. Потом я часто вспоминала эту прогулку и жалела, что не вернулась и не собрала все наши записки. Очень жалела. Но тогда мне это казалось правильным – сжигать мосты красиво тоже надо уметь.