Монолог о школе, сексуальном самовоспитании и футболе

В первый раз так сказала – «Рома». И как холодной водой на себя плеснула – так отрезвляюще неестественно и неприятно прозвучало. Это «Рома», как будто я его мама. «Ро-ма» – фу. Это окончательно вернуло меня в реальный мир. Не могла я ему сейчас объяснить, что именно произошло и чего я боюсь. Глупо бы получилось. «Прости, но еще немного – и мы перейдем грань. И не сможем остановиться. Я одинаково хочу этого и боюсь». Почему я этого боялась, я даже себе не могла объяснить. Может, потому, что после этого все закончится и ничего не будет. А может, просто потому, что была не готова к ЭТОМУ. Не знала, что делать после ЭТОГО. Что говорить, как смотреть в глаза друг другу. Пока еще мы ничего плохого не сделали. Ничего, за что потом нам было бы стыдно друг перед другом. Поцелуи и объятья не в счет. И даже я на его коленях и его руки на моей голой спине – тоже не в счет. В счет только ТО.

Я встала. Он чуть задержался на полу. Потом молча встал, поправил джинсы. Поднял тряпку, на которой мы сидели, и кинул ее обратно на стол.

У двери я щелкнула выключателем и зажмурилась. Ромка снова выключил свет и потянул ручку. Дверь не поддалась. Он попробовал еще раз – тот же результат. Дверь явно была закрыта на ключ. Видимо, каким-то сказочным образом все же захлопнулась, когда Татьяна Пална уходила от нас. И значит, теперь она бегает и не может найти ключи, чтобы нас выпустить. А может, она приходила, пока мы там прятались, не увидела нас, подумала, что мы сбежали, закрыла дверь на ключ и ушла к ребятам? Первый вариант был, на мой взгляд, лучше. Правда, не было понятно, когда она все-таки придет. Второй вариант радовал меньше. Что будет, когда она откроет дверь и обнаружит нас? Что нам говорить в оправдание? Что мы были тут, просто отвлеклись на полу за одеждой и не заметили ее или что нам надоело сидеть и мы ушли? Но тогда мы нарушили обещание. К тому же куда мы ушли, если одежда наша осталась здесь?

– Ну и? Что будем делать? – Ромка прислонился к двери спиной и уже равнодушными, остывшими глазами смотрел на меня. Как будто это уже снова был другой Ромка. И я почувствовала свою вину в произошедшей с ним трансформации и разозлилась.

– Давай постучим? – предложила я, чтобы что-то предложить.

– А ты слышишь, что там кто-то есть?

Мы прислушались. В коридоре стояла гробовая тишина. Только где-то далеко на дискотеке играла музыка.

Я отвела от него взгляд и посмотрела на окна. Они были большие, арочные, под самый потолок. На улице было темно и в свете фонарей медленно падал снег. Красиво!

– Я не хочу на дискотеку. И вообще, мне уже пора, – сказал он устало и направился к окнам.

Он напомнил мне Питера Пэна и Карлсона, которые всегда выбирали окно вместо двери, и стало смешно. Но он был абсолютно серьезен.

Одну створку окна тут никогда не заклеивали на зиму. В школе хорошо топили зимой и иногда даже проветривали, несмотря на сильные морозы. Ромка откинул защелку и потянул створку окна на себя. Она поддалась. Он открыл вторую и выглянул на улицу. Кабинет находился на втором этаже. Высоко, конечно, чтобы так просто уйти. Все-таки придется лететь, подумала я снова. Но оказалось, что прямо под нашими окнами стоит небольшая пристройка с граблями и лопатами. Можно было спрыгнуть на нее. А уже потом – на землю.

– Ну что, я домой, – сказал Карлсон Ромка Пэн. – Ты идешь? Или останешься ждать?

Хотелось спросить: «А ты покажешь мне свой маленький домик на крыше, Карлсон?» или «Возьми меня с собой в Неверлэнд, Питер!» Но я только спросила:

– А как же Татьяна Пална? Мы же обещали ждать.

– Она тоже обещала – прийти через пятнадцать минут. Мы здесь уже почти час. Значит, нам можно идти. Идешь? Тогда одевайся.

Я быстро оделась и взяла сумку. Он прав – непонятно, сколько еще пришлось бы ждать. Жалко, конечно, что я так и не потанцевала с ним. Но рядом с ним всегда все происходит непредсказуемо. Пора бы и привыкнуть. Ромка уже стоял на подоконнике и протягивал мне руку. Я не боялась прыгать – сколько раз в детстве я сигала с крыш сараев, с высоких деревьев и убегала гулять из дома в форточку. Но Ромка этого не знал, и я делала вид, что побаиваюсь. Мне было приятно ощущать его тревогу за меня.

Как только мы оказались внизу, из-за угла возник Санька – шел покурить. Хорошо в обморок не упал, когда мы свалились на него почти с неба.

– Старик, ты?! Я тебя весь вечер ищу. – И заметил меня: – Алька? И ты тут?

Ему не удалось скрыть удивления, а мне раздражения – сколько можно удивляться, что мы с Ромкой можем быть вместе?

– Ты куда пропал? – и он хитро улыбнулся сквозь дым, как будто только теперь понял, куда мог пропасть Ромка. Но ничего не прокомментировал.

Ромка прикурил и в двух словах рассказал ему, как нас закрыли в классе, как мы ждали вместо пятнадцати минут час. И как потом нам надоело и мы решили уйти. Это была версия для Татьяны Палны, которую Санька должен был изложить ей при случае.