Море серебрянного света

Он поймал себя на том, что раз за разом бьет кредитной карточкой по считывателю автомата по продаже воды.

Быть может паранойя Соренсена лучше того, что творится у меня в голове, сказал он самому себе.

Это был самый настоящий бригадный генерал, и он похитил нас из ресторана. Что бы это ни было, это факт, а не чей-то лихорадочный бред. Он нашел несколько монет, и какое-то время раздумывал, не надо ли стереть с них отпечатки пальцев, прежде чем кинуть в щель автомата.

История Селларса, которой Соренсен и его семья то ли поверили, то ли нет, была откровенным бредом. Рэмси сомневался, но все-таки допускал, что синдром Тандагора мог быть намеренно создан какими-то злоумышленниками. Он даже начал подозревать, что существует связь между состоянием Орландо Гардинера и докладами его программы-агента, которые рассказывали об особой сети, в которой сознание Орландо попало в ловушку. Он даже хотел бы поверить в странный набор обстоятельств, в тайные заговоры могущественных людей. Но в это? Это же чистый бред сумасшедшего  –  заговор самых богатых на земле мужчин и женщин, задумавших стать богами. Мало того, что это совершенно невероятно само по себе, но, даже если это правда, было бы невозможно многие годы сохранять все в тайне, особенно если механизм каким-то образом опирается на уничтожение невинных детей. Весь этот безумный рассказ казался чем-то вроде мыльной оперы или непомерно раздутой сетевой драмы. Этого просто не могло быть. Точка.

Если бы он слушал такое в первый раз, уже через десять минут Катур Рэмси вежливо поблагодарил бы рассказчика и пошел домой, оставив других слушать это безумие. Но он уже прожил в этом странном виртуальном мире Орландо Гардинера несколько недель, и начал считать программу-агента в виде картонного жука надежным источником информации. Он разговаривал с женщиной, признавшейся, что провела какое-то время в психиатрической больнице. Она, прежде чем закрыть свой дом и исчезнуть, рассказала ему, что одна из самых успешных в мире компаний по развлечению детей является частью дьявольского эксперимента над теми же самыми детьми, и он спросил себя, не была ли она права. Он умел воспринимать новые идеи  –  разве он не повстречался с Селларсом в задней аллее ВР-игры? И разве там он, Артур Рэмси, респектабельный адвокат, не бегал, переодетый в варвара-мечника? Однако он должен признаться, что этот Селларс сказал ему кое-что такое об Орландо Гардинере и Саломее Фредерикс, что он сам, несмотря на полный контакт с обеими семьями, не сумел установить.

Он цедил колу и слепо глядел на проходящие машины.

Селларс просил его поверить в то, что делало самую худшую чепуху о масонах и розенкрейцерах образцом здравого смысла. И что увенчало всю эту дурацкую пирамиду? Утверждение майора Соренсена, что Селларс даже не человек.

На какое-то мгновение ему нестерпимо захотелось дойти до машины и рвануть на полной скорости домой. Рассказать Джалилу и Энрике Фредерикс, что он не нашел ничего, что могло бы объяснить кому их дочери, и вычеркнуть Ольгу Пирофски из списка телефонов. Поместить все это дело в категорию "кто знает, что за чертовщина там творится?" и вернуться к клиентам, и его жизни, более или менее налаженной.

Но он вспомнил лицо матери Орландо Гардинера, слезы, блестевшие в ее глазах, и голос, сказавший ему, что они всегда надеялись хотя бы проститься со своим сыном. Он слышал этот голос два часа назад, надтреснутый и хриплый, шептавший как сухая трава и оставивший в его системе сообщение с датой заупокойной службы по Орландо. Он обещал им сделать все, что в его силах. Он обещал.

Он поколебался еще несколько секунд, потом смял одноразовый стакан и бросил его щель мусороприемника за автоматом.

Селларс вдохнул что-то из мокрой тряпки. Он взглянул на вошедшего Рэмси и улыбнулся, его странное морщинистое лицо исказилось по горизонтали.  –  Соренсены вернутся через пару секунд,  –  сказал он.  –  Маленькой девочке приснился плохой сон.

 –  Она через многое прошла,  –  сказал Рэмси.  –  Слишком многое для ее возраста.

Селларс печально опустил голову.  –  Я надеялся, что ее роль в этом деле закончена.  –  Он опять вдохнул из тряпки.  –  Пожалуйста, простите меня. Мои легкие... они не работают так, как должны. Мне будет лучше, когда я возьму фильтры из своего увлажнителя. Мне нужно постоянно увлажнять дыхательные трубки.  –  Что-то на лице Рэмси опять вызвало его улыбку, на этот раз побольше, и Селларс разрешил своим морщинистым рукам упасть на колени.  –  А, я вижу, что вас что-то волнует. Мои легкие? Я сам? Попробую угадать  –  быть может майор Соренсен вам что-то сказал обо мне?

 –  Не слишком много. И это безусловно не самое худшее, что беспокоит меня. Но и это тоже, да. Он сказал...  –  Внезапно, хотя и абсурдно, ему показалось что он собирается нагрубить. Рэмси сглотнул и бросился вперед:  –  Он сказал, что вы не человек.