Морель и госпожа Смерть (СИ)

На семи стульях восседали на подушках королевские министры. Не то, чтобы Бринмор слишком заботился об удобстве советников, но по причине малого роста их вовсе не было бы видно из-за стола. Королевский Совет Большой скамьи составляли семь лепреконов: Антрэй, Барра, Броган, Гарбхан, Доно, Калваг и Киф.

Антрэй, как председатель занимал место подле Бринмора. Остальные сидели согласно своему положению в Совете. Все они были одеты в зеленые камзолы, а круглые шапочки сняли и положили перед собой на стол. Растрепанные волосы лепреконов торчали во все стороны, только Калваг сиял трогательной лысиной.

Господа Совет болтали ногами, обутыми в нарядные туфли с пряжками. До пола советники не доставали и потому очень не любили это мероприятие. В конце концов Бринмор мог бы и сам прийти к ним в холм-сокровищницу, там все было устроено под малый рост лепреконов. Здесь же в тронном зале они чувствовали себя неуютно. По окончании Совета с высоких стульев придется спрыгивать, а на самом Совете при вступлении никак невозможно встать. Говорить надо сидя. И что заставило короля Бринмора созывать их столь поспешно?

Словно отвечая на этот вопрос король коснулся клавиш ноутбука, что стоял перед ним и на противоположной от камина стене зажегся большой экран, он отделился от стены и повис в воздухе, мерцающей голограммой.

Сюжеты из мира людей клипами замелькали на нем.

Столицы мира: Токио, Лондон, Париж, Нью-Йорк.

Мосты, современные автомагистрали, небоскребы, памятники, исторические центры городов, музеи. Потом люди — портреты и фотографии всемирно известных или никому не известных, старых, молодых, красивых, уродливых, мужчины, женщины, дети с родителями. И снова мир людей, дворцы, офисы, учебные заведения, богадельни и приюты, кладбища, надгробные плиты и снова дома, дома, дома. Море, корабли разных времен, поезда, самолёты. Небо, огненный закат, мир людей с высоты птичьего полёта, аэросъёмки.

Король смотрел на экран и угрюмо молчал. Он был величествен и печален. Молчал и первый министр и остальные члены Совета.

Король Бринмор погасил жестом экран, поднялся со своего места и заговорил.

— Вы видели это, милорды Малого Совета, теперь я скажу. Долгие века мы жили никак не беспокоясь о том, что происходит в мире людей, но сейчас пришло время всем нам прекратить внутренние распри, взглянуть внимательно на их мир и задуматься. Люди не изменились. Они всё так же алчны, ищут клады — при этих словах лепреконы энергично закивали. А Бринмор продолжал, — Люди лживы, жестоки, самонадеянны, надменны, не умеют любить, но они стали намного сильнее. И невозможно не обращать на это внимания. Страшно не то, что они вырубают леса, уничтожают поля, загрязняют моря и реки, осушают болота, срывают с лица земли наши холмы — всё это мы сохраняем в невидимом мире Волшебной страны, но нельзя допустить, чтобы они узнали дорогу к нам. Если мы не закроем наглухо все пути, то и здесь они погубят то, что мы любим и бережно храним. Люди не должны знать о нашем существовании, а те кто знают, пусть позабудут. Век человека короток — через два-три столетия они перестанут вспоминать о нашем мире. И сейчас в их представлении мы — легенда, но и это должно исчезнуть и превратиться в пустоту, в провал в памяти человечества. Для этого никто, я повторяю НИКТО не должен видеть нас, не должен слышать наши голоса, получать от нас знаки внимания, подарки. Ничего, никаких свидетельств того, что мы существуем. Нельзя делать добро, или вредить людям, во всяком случае, вредить так, чтобы они поняли откуда исходит угроза. Королевство Лесных Холмов отныне и навсегда закрыто для мира людей.

Ослушники из всех племён фейри, в пределах подвластных мне земель будут наказываться самым строгим образом, согласно новым законам Королевства. Большего я пока сделать не могу, моя власть распространяется не на всю Волшебную Страну, и, чтобы установить новый закон повсеместно, необходимо согласие всех правителей. Но вы знаете, что мои действия были одобрены Собранием Правителей, и, я надеюсь, не за горами то время, когда мы сможем жить спокойно.

— Милорд король, — подал голос Антрэй. Он единственный из лепреконов осмеливался возражать вспыльчивому Бринмору, — так ли виноваты люди? Нет ли иной угрозы? Гибель лунных единорогов — проблема внутренняя, она никак не связана с контактами…

— Вы всегда встаете на сторону людей, сэр Антрэй! И мы догадываемся почему! Все наслышаны о вашей дружбе с лесником, — отрезал Бринмор.

Лепреконы снова закивали, Антрэй потупился, нещадно дергая ленту на своей шляпе, пока не оторвал её совсем. Расстроился, и это придало ему решимости.

— Осмелюсь напомнить Вашему Величеству, что в Совете были голоса и против.