— Королева в темнице, — тихо проговорил он, с трудом ворочая языком в пересохшем рту. — Пить, пожалуйста!
— В темнице! — воскликнула жена. — Я сейчас! Это, понимаешь, это слуховые ходы. И ведь я их нашла, я должна сказать об этом королеве. Полежи тут, я мигом, туда и обратно.
— Подожди, — прошептал лекарь. — Мне нужно промыть желудок, это необходимо сделать как можно быстрее. Воды, мне нужно воды.
Но толстушка уже мчалась во весь дух к строгим палатам, чтобы обрадовать королеву известием о том, что слуховые ходы найдены, и доложить, что враг королевства, в комнате которого она нашла их, найден и вскоре будет повержен.
— Ну, куда же ты? Это же белладонна, — вяло усмехнулся лекарь синеющими губами.
Она уже не слышала своего бедного мужа. Буквально через несколько мгновений, лекарская жена, осторожно ступая и тяжело дыша, вошла под своды строгих подвалов. Если бы она дала себе время постоять и привыкнуть к темноте, она бы увидела ещё одну фигуру, сразу у стены. Но ей нужно было спешить к королеве! Как только она продвинулась дальше в глубь коридоров, флейтист оттолкнулся от стены и тихо, но уверенно произнёс:
— Ваш убийца на мою королеву.
Чёрная тень устремилась за лекарской женой, а юноша вышел из ворот тюрьмы, из её сырого мрака на свежий воздух, его глаза были полны слёз. Однако, это не помешало ему разглядеть спешащую к нему группу незнакомых странного вида людей. Сюртуки их были в дорожной пыли, пара женщин, двигавшихся наравне с мужчинами и, видимо, ни в чём им не уступавших, были настолько нездешними со своей загорелой кожей и грязными лицами и в то же время настолько прекрасными. Особое очарование заключалось в их уверенности, что они не хуже мужчин справляются со своей задачей. Для здешних мест, где женщина всегда следовала немного позади мужа, такое поведение было дико.
— Эй, красавчик! — еще издалека крикнула Лея. — Как тут пройти во дворец, не напомнишь?
Ей очень хотелось показать, что она тут своя и все здесь знает, и что почти так же важна тут, как и королева. Флейтист на миг оторопел от такой развязности.
— Ну, что стоишь рот разиня, давай только без этой деревенской привычки, спросили тебя, просто ответь, — как будто разочарованно проговорила девушка. И тут же милосердно продолжила. — Ну, не бойся, просто рукой покажи.
Флейтист указал направление движения. Лея переспросила:
— Туда? — и вскинула руку в том же направлении, что юноша, при этом ключи на ее бедре увесисто звякнули.
— Что это так звенит? — переспросил флейтист.
Лея отцепила связку ключей и начала брякать ими в воздухе, повторяя какой-то известный пошленький ритм и пританцовывая.
— Вы позволите? — флейтист подошел ближе и протянул руку к ключам.
— Не-а, — игриво крикнула Лея и ловко перебросила связку в другую руку.
Флейтист успел перехватить их в воздухе. Девушка деланно рассердилась, но юноша был настолько хорош, что она с удовольствием согласилась признать его победу.
Флейтист поднес ключи к губам, они были грубо сработаны, теперь такие были не в почете, мастер, делавший их давно уже умер.
— Сейчас, наверное, таких днём с огнём не найдёшь? — подмигнул он Лее и поднёс один из ключей к губам.
Ключ зазвучал хриплым простуженным голосом, будто давно молчавший человек, отвыкший говорить. Флейтист согрел его в ладонях, оживил своим дыханием и через несколько мгновений ключ запел, повинуясь воле музыканта. И песня ключа оживила в воспоминаниях людей тёплый порог дома, а дальше — холодные сени, а за ними — кувшин с молоком, поверху которого натянулась блестящая пленка, а под полотенцем — кружка, полная ароматной земляники.
— Этот ключ сторожил невинно осужденного, — задумчиво проговорил флейтист. — Я помню его. Остались двое детей. Его как раз и взяли из дому, когда он дома спал, жарким летом, в обед, только поспела ягода в лесу… Дети кричали вслед: «Папка! Ты куда?», а он ответил, что скоро вернется.
— И что? — растроганно спросила Лея, не забыв, однако, вернуть себе связку ключей.
— Откуда они у вас? — перебил ее флейтист.
— Ты — тюремщик? — поинтересовался Ярослав.
— Нет, — ответил юноша.
— Откуда ж ты знаешь про ключи?