Морок

Она наскоро скинула мягкие туфли и надела их задом наперёд, теперь казалось, будто при каждом шаге вперёд, она удаляется, уходит. Это средство для победы над колдовством и магией знал в Краю каждый ребёнок, и толстушка была уверена, что с легкостью выберется из подвалов. Однако, когда лекарская жена уже было занесла ногу в перевёрнутом башмачке над порогом, за локоть ее кто-то мягко, но настойчиво ухватил. Она обернулась. Перед ней стоял тот самый ключник, лунный свет пробивался сквозь дыру в его черепе, освещая путь перед ним, наподобие фонарика. Лекарская жена в ужасе всхлипнула и попробовала отступить.

— Я отведу вас в вашу темницу, — мягко, и будто сострадая, проговорил ключник.

— Меня?! Да за что?! — ужас от несправедливого обвинения поборол ужас от встречи с мертвецом, и толстушка стала вырываться изо всех сил.

— Мария фон Клиппенбах! — снова раздался голос ключника, но теперь в нём не было участия, он звучал торжественно и холодно. — Вы обвиняетесь в убийстве собственного мужа…

Лекарская жена заметила, как с боков её обступают серые тени, похожие на того, в капюшоне, которого она встретила здесь, как только вошла.

— Но ведь… Я… Ведь я никого не убивала! — оправдывалась она.

— А белладонна? — спросил капюшон слева.

— Но ведь это лекарство! — воскликнула подсудимая. — Это лекарство, которое дал мне флейтист, чтобы я помогла своему мужу!

Тени заёрзали и лекарской жене показалось, будто они смеются, будто даже потирают свои ладошки.

— Хорошая плата, — шипели вокруг. — Достойна королевы. Невинная душа убийцы. Не обманул. Она даже не знает, за что будет мучиться. Больше страданий. Хорошая плата.

— Уже ничего не исправишь, — ключник положил свою холодную руку ей на плечо. В голосе его опять сквозила нотка сочувствия и жалости. — Ни-че-го.

— Мне бы только до королевы…

Ключник взял её за руку и указал на что-то, какую-то груду тряпок, распростёртую на полу.

— Ни-че-го, — повторил ключник. — Не исправить. Ты же помнишь, как пыталась догнать королеву и поговорить, королева тебя уже не услышит… Она королева живых, а не мёртвых…

* * *

— Так если мы сейчас вывернем на тракт, получается, мы назад повернём! — распалялся Богдан. — И что? Зря ходили?

— Мы не просто так назад повернём! — кричала в ответ Лея. — Не просто так! И нет в этом твоей трусости. Зато и глупости нет. Понимаешь, глупо сейчас лезть везде, куда ни посмотри, везде то духи, то привидения, то и вовсе мертвяки шляются. Не так что-то. Не было тут такого.

— Да откуда ты всё знаешь-то? — язвил Богдан.

— Да потому что я по этой дорогу уже который раз иду. Окромя солдат тут ничего страшного не водилось. На тракте! Ты понимаешь вообще, чтò я тебе говорю? На тракте! Не было ничего на тракте! На болотах — сколько угодно. Да только какой дурак на болота кинется? Вот там вся нежить и была, а на тракте чисто было всегда. Понимаешь ты? Это сейчас что-то творится, я не знаю, как это вообще назвать! Это не тот мир, какой-то другой! Я без вас ходила, всё было прекрасно: птицы, ежи, кролики, облака, солдаты. А этого вот, всего этого: мёртвых ключников, шишиг… Про эльфов вообще в этом мире люди только в сказках слышали, а видали только на картинках, если кому повезёт и родители книгу купят на ярмарке. Не было этого всего, чтоб нечисть так гуляла, как на празднике.

— И что? Теперь поэтому назад поворачивать?! — не унимался Богдан.

— А ты можешь другое что-то предложить? — не отставала Лея. — Вы ж не знаете ничего о том самом магическом мире, в какой мы почему-то попали, вы вон со старухами у реки здороваться лезете! А этого делать не то, чтобы нельзя, а ни при каком случае вообще никогда делать нельзя. А Венька: «Постирай мне, бабушка»! Вы подохнете тут все, если со всеми здороваться начнете. Мне вас по-хорошему сначала научить надо, кто бывает в мире, чего от них ждать. Вы же идиоты! С виду вроде бы нормальные люди, а коснись поближе — вы ж придурки! Да ещё бы ладно, всякие бывают, только вы мало, что больные, вы ж ещё и блаженные, вы всем добра вдруг хотите. Тут так нельзя. Ладно б вы ещё дети были, ребёнка не каждый обидеть решится. А взрослого тупицу — грех мимо пройти, если он раззява, тут просто зря жил человек, если идиота не обмишулил. И от этого б я вас спасла, честно, вот посадила бы вас у дороги, сама бы разведывать ходила. Но ведь помимо людей ещё и шишиги бродят повсюду…

— Ну, вряд ли ничего другого сделать нельзя, — неуверенно промямлил Ярослав. — Надо пробовать, что ж сразу назад…

— А куда? — Лея развела руками.

Некоторое время все стояли молча. Идти назад точно не хотелось, после всех красот и потерь запереться в домике на краю болот было не то, что противно, а даже как-то унизительно, как будто в тюрьму. Знание того, что уже они увидели, подсказывало, что впереди ещё больше удивительного, ещё больше опасного и чудесного, ещё больше того, что стоит увидеть, услышать и понять.

— Я назад не пойду, — тихо, но твёрдо проговорила Матильда.

Лея шумно выдохнула.

— И я не пойду, — Богдан уверенно разрезал воздух ладонью.