Морозный ветер атаки

– Показали уже, – отрезал Глеб. – Очнись политрук. Чем обороняться собрался? Добрым русским словом? У вас ни пушек, ни БТРов, патроны кончаются. У нас по одному запасному диску на человека. Сколько людей у тебя осталось?

– Не знаю, – пролепетал политрук. – Меньше двух десятков, многие ранены.

– И ты их погубить собрался? Просто так, без пользы для дела отдать человеческие жизни? Себя не жалко, так хоть других пожалей. Ещё одна атака и все лягут. Измаешься потом на том свете. Радуйся, Зимин. Противник передышку даёт, обходит с левого фланга. Ты свою задачу выполнил. Противника задержал, нанёс ему урон. В общем слушай сюда. Мои ребята прикрывают, а вы валите отсюда к чёртовой матери. Забирайте раненых, капитана, переходите дорогу и в овраг. По врагу можно пройти километра полтора, дальше деревня Рюмино и наши посты. Мы отобьёмся и вас догоним. Выполняй, политрук!

– Ты чего раскомандовался, лейтенант, – вяло отбивался Зимин. – Ты кто такой? Я тебя второй раз вижу.

– Тот, кто умнее тебя, – вскипел Глеб. – Хреновый ты военачальник, политрук. А с Губарева взятки гладки. В полено превратился. Действуй, говорю! Не заставляй нас нервничать.

Контуженный Зимин начал соображать. Сорванным голосом стал создавать бойцов. Те брели по петляющей поперёк дороги траншеи, поддерживали раненых. Приполз артиллерист с окровавленной головой, единственный выживший из расчета, вызвавший на дуэль целый немецкий танк. Пушкаря втянули в траншею, потащили по проходу. Он неуклюже побрёл, как косолапый медведь, и вдруг снова разразился беззвучным смехом. Выжили, включая раненых, семнадцать человек.

Над шоссе стелился густой дым, закрывая фашистам обзор. Бойцы пошли по дороге, волоча раненых и капитана Губарева, у которого уже проявлялись проблески сознания. Спустились в кювет, двинулись к оврагу. День выдался безветренный. Дым застыл, будто приклеенный. С левого фланга было видно как по дуге движутся два танка, готовясь нанести удар и проутюжить траншею.

Разведчики припали к амбразурам. Радостно воскликнул Гулыгин, обнаружив целое противотанковое ружьё и пару патронов к нему. Он потащил свою бандуру на левый фланг, бормоча что враг не пройдёт, победа сегодня точно будет за ним . И действительно задержал оба танка, вынудил их сделать остановку. Пуля черкнула по броне рикошетом. Танкистам это не понравилось, но они предпочли не лезть вперёд пехоты.

Атака пешим строем снова захлебнулась. Встретив плотный огонь немцы попятились, спрятались в дыму. Количество трупов на склоне продолжало расти. Погиб офицер, отчаявшийся вынудить солдат умереть за идеалы рейха. Он побежал вперёд, вдохновляя пехоту личным примером и мгновенно был убит. Шубин вспотел. Замёрз палец, которым он давил на спусковой крючок.

На левом фланге снова активизировались танки, продвинулись вперёд, открыли огонь. Взрывы накрыли часть траншеи, забитую упавшими бойцами. Ещё один залп, уже ближе. Отшатнулся от бруствера красноармеец Черенков, сполз по стенке траншея. Глаза остановились, из под шапки потекла струйка крови. К нему метнулся Неделин бывший инструктор райкома комсомола по пропаганде и агитации. Но взрывом по соседству вывернул пласт земли. Осколки прошили тело и тридцатилетний ополченец, обещавший стать хорошим разведчиком, за мертва повалился на колени Черенкову.

Шубин решился. Хорошего помаленьку. Теперь каждая минута промедления стоила жизни. Танки обходили возвышенность. Поднимала голову пехота. Лейтенант прокричал:

– Все на выход, товарищи! Размялись и будет.

Разведчики пригнувшись побежали по траншеи. Прикрывать отход остались Корзун и Равикович. Они увлеклись боем и боеприпасов скопили больше чем товарищи. Пехота боязливо двинулась вперёд. Она не могла топтаться у траншеи до нового города. Разведчики по очереди перекатывались через дорогу, словно парашютисты, покидающие самолет. Метров семьдесят до оврага съезжали вниз как на санках. Немцы не догадались перекрыть лощину.

Шубин сидел на корточках, пересчитывал людей. Разведчики уходили по пади. Тропинку в снегу уже протоптали люди Губарева. На брошенной позиции гремели взрывы. Подошли танки и стали утюжить траншею. Подкралась пехота, но ещё боялась вставать в полный рост. Последним, тяжело дыша, подбежал Равикович, жилистый мужчина под сорок, отслуживший в армии ещё в конце 20-х, инженер на оборонном заводе. Мог иметь бронь и спокойно жить в тылу, но предпочёл записаться добровольцем. Он съехал в овраг, закашлялся.

– Все, товарищ лейтенант. Больше нет никого. Кобзон мёртв. Осколок в сердце. Жалко парня. Эх, жизнь наша горькая. – Боец поднялся и засеменил за товарищами

Шубин скрипнул зубами. Ещё троих потеряли. Шестнадцать осталось, а вместе с ним семнадцать.

Он шумно выдохнул, забросил автомат за спину и зашагал по тропе.

Глава шестая

Через час остатки роты Губарева и взвод разведки вышли в расположение полка. Местность была сложная – овраги, вздыбленная земля. Затевать здесь фланговый маневр немцы не могли.