Морозный ветер атаки

На шоссе, метрах в двухстах, шёл тяжёлый бой. Полк Фёдорова пока держался. Он зарылся в землю. Комполка успел перегруппировать силы пока в нескольких километрах к северу гибло подразделение Губарева.

К разъезду Сухаревка немецкая колонна подошла вконец измотанной. На памятной высоте немцы потеряли несколько танков, роту пехоты. Им требовалось время, чтобы прийти в себя. Подкрепление гитлеровские части не получали, обходились тем, что имели.

Главная задача на этом этапе битвы была простой. Измотать фашистов до предела, раздробить на части, не позволить собрать силы в кулак. Полк сопротивлялся яростно. Отбивал уже вторую атаку. Противник выдыхался.

Фёдоров приказал поставить вдоль дороги зенитки. Они поражали танки с тем же успехом, что и самолеты. Несколько раз красноармейцы переходили в контратаку, отбрасывали противника. Уставшим разведчиком дали несколько часов на отдых. Бездельничать сверх нормы они не могли. Обстановка постоянно менялась.

Бойцам Фёдорова пришлось отступить. Они стояли бы и дальше, но противник появился на левом фланге, потеснив третий стрелковый полк. Надо было выравнивать линию фронта, чтобы не оказаться у врага в тылу.

29 ноября мотопехотный батальон Вермахта, усиленные тремя танками, взломал советскую оборону в районе села Мышецкого. Подошла резервная рота, завязался долгий и тяжёлый бой. Не менее жаркая схватка вспыхнула у села Владычино. Стрелковая рота капитана Самарина заняла оборону на окраине Красной Поляны, небольшого населенного пункта, к западу от Лобни. Севернее села кипел бой. Противник использовал авиацию и тяжёлую технику. Оборона трещала по швам. Советские подразделения получили приказ оставить Красную Поляну и отступить к окраинам Лобни. Туда уже спешили свежие части 331-ой стрелковой дивизии 20-ой армии, но пока они находились на марше.

Обстановка создалась критическая. Стрелковая рота из Красной Поляны уходила неохотно. Подразделение было полностью укомплектовано, хорошо экипировано. Но приказ есть приказ. Рота ушла на восток. Деревня замерла в тревожном ожидании, даже собаки перестали гавкать, испугано бегали по улице.

Первыми в деревню въехали мотоциклисты, пронеслись по улице до восточной околице, там остановились перекурить. Два мотоцикла двинулись на южную окраину деревни. Там была высота, господствующая над местностью. А от деревенской улицы ответвлялась дорога в южном направлении. Эту точку тоже заняли мотоциклисты.

Следом в деревню въехали два грузовика, набитые пехотинцами. Машины встали у здания поселкового совета. Солдаты спешились, разбежались по дворам. Мороз крепчал. Приходилось постоянно находиться в движении. Под шинели солдаты надевали тёплые вещи, конфискованные у сельчан, тем и перебивались. Армия ещё не превратилась в цыганский табор, но уже начинала напоминать войско Наполеона, спасающееся от русской зимы.

Население деревни вело себя мирно, захватчиком не перечили и на первых порах обошлось без стрельбы. В деревню продолжал прибывать грузовой транспорт. Вездеходы тащили орудия. Основная масса шла без остановки на Лобню. Но часть войск командование решила разместить в Красной Поляне. Была задумка предпринять неожиданный манёвр в южном направлении.

Подошёл штабной БТР-251, легковой «Опель» с увеличенным дорожным просветом. Количество войск на единицу площади русской земли становилось значительным. Солдаты шарили в погребах, изымали всё съедобное, рылись в вещах. Колхозники не роптали, мрачно смотрели как злые чужестранцы в незнакомой форме переворачивают вверх дном их дома.

«Опель» и штабной БТР свернули с деревенской дороги к южной околице. Мотоциклисты продавили колею. Местность в этой части деревни заметно поднималась. Вершина возвышенности служила смотровой площадкой. Мотоциклисты оцепили территорию, огляделись по сторонам. Легковушка и бронетранспортёр остались внизу. Наверх поднялись два офицера. Один имел знаки различия гауптмана, другой майора. Первый был сложный спортивно, имел каменное лицо. Майор не столь скрупулёзно заботился о своей физической форме, имел лишний вес и обвислые щёки. Зимние шапки в Вермахте не выдавали. Их заменяли ватные подшлемники, поверх которых натягивали каски или фуражки.

Капитан снял перчатки, дыхнул на замёрзшие пальцы, энергично потёр ладони друг о друга. Потом снова надел перчатки и вооружился биноклем. Местность плавно спускалась. За околицей начинался глухой кустарник, непроходимый даже в зимнее время. Дорога, выходящая из деревни, вливалась в заросли, терялась за шапками растительности.

– Отто, я вижу Москву, – удивлённо сказал майор. Казалось он забыл про холод. Жадно приник к окулярам. – Чёрт меня подери, Отто, если это не Москва.

В бинокль просматривались высокие здания. Их было много. Они простирались на обширной площади. Ничего удивительного в этом не было. Расстояние от Красной Поляны до центра Москвы составляла меньше тридцати километров.