Морская стрелка

Папуасы хоть и не поняли слов, но по интонации сообразили, о чем идет речь. Они не собирались причинять вреда корейцу. Наоборот, пришли сюда, чтоб найти выживших и помочь им. В чреве контейнера внезапно что-то зашевелилось, послышалась корейская речь. На испуганном лице Ир Нам Гуня появилась улыбка.

— Я сейчас открою, подождите. Слышите меня? Я сейчас открою, — референт вцепился окровавленными пальцами в кодовый замок, упрямо задергал, пытаясь вырвать его вместе с крепежом, но ничего не получалось. — Где же эта чертова карточка? — И он заскользил мокрыми ладонями по полу.

Папуасы, сообразившие, что к чему, тут же подошли к контейнеру, около которого ползал на четвереньках кореец. Красный Орел поднял копье, прицелился. Наконечник со скрипом вошел в узенькую щелочку между стенкой и крепежом. Затем резко дернул копье на себя. Скоба отогнулась и вместе с кодовым замком упала на пол.

Ир Нам Гунь бросился к открытому контейнеру. Свет ручного фонаря осветил его содержимое. Вместо подопытных зверушек, заявленных в грузе, там были люди. Симпатичная кореянка с длинными черными волосами и трехлетний малыш с короткими и редкими волосами на голове. Своими маленькими серыми глазками он испуганно смотрел на маму.

— Вы живы… как я рад, — обняв жену и сына, референт заплакал от счастья.

Перекинувшись парой фраз, папуасы взяли под руки иранца и потащили того на свежий воздух. Через несколько минут наружу вышел и Ир Нам Гунь со своей семьей. После мрачного трюма солнечный свет слепил, резал глаза. Референт уже понял, что папуасы не представляют для него опасности, ведь они только что спасли его родных. Ясность мыслей постепенно возвращалась к нему. Ведь теперь он знал, что его семья жива и он в ответе за нее. Такие вещи отрезвляют очень быстро.

— Им нужно срочно оказать помощь. А все необходимые травы находятся в деревне, — вслух размышлял Длинное Копье, наблюдая за обнимающимися корейцами.

— Этот совсем плох, — кивнул на иранца Красный Орел.

— Если отсюда вдоль реки, до деревни за час-два добраться можно. А оттуда на лодке…

— Хорошо, я тебя подожду. Только поспеши.

Чтобы окончательно убедить Ир Нам Гуня в благородстве своих намерений и помыслов, Красный Орел протянул ему флягу с водой. Референт благодарно кивнул и тут же подал ее ребенку. Маленькие ручки охватили холодный металл, пересохшие губки коснулись влажного горлышка.

— Спасибо большое, — по-корейски поблагодарил папуаса Ир Нам Гунь.

И хоть сказанное референтом прозвучало не на родном для Красного Орла ток-писине, он все понял и так. В ответ он улыбнулся.

Глава 19

Илья Георгиевич пришел в сознание. Он не помнил ни кто он, ни где он находится, ни как его зовут, — просто вернулось ощущение того, что он есть в этом мире, и это было главное. Важно зацепиться за реальный мир, и тогда ты в него вернешься.

«Макаров… Макаров, — вертелось в голове, — это название корабля? Моя фамилия?»

От двойственности, ведь он чувствовал, что и то, и другое правда, становилось не по себе.

«Да, мой корабль называется „Адмирал Макаров“. Моя фамилия тоже Макаров. Кажется, Илья Георгиевич Макаров. Да, это точно. И я командир подлодки. Но почему вокруг так темно? Непроглядная темнота, духота, что с нами случилось?»

И тут словно вспышками в памяти возобновилось все, что произошло на центральном посту после того, как субмарину качнуло и стало возносить. Вновь искрили кабеля, мигало освещение, Макаров хватал и не мог удержать пролетающего мимо старпома…

«Но почему так темно? Ах да, надо открыть глаза».

Илья Макаров сделал над собой усилие. Но ничего не изменилось. Вокруг царила все та же непроглядная темень. Он даже провел ладонью по лицу и убедился, что глаза открыты.

«Да… вырубило освещение. Откуда же быть свету на подлодке? Но я командир, я должен».

Капитан второго ранга провел возле себя рукой, ощутил под пальцами рифленый настил пола. Подлодка находилась в том положении, в каком ей находиться положено, — рубкой кверху. Но царила полная тишина, двигатели не работали. Илья Георгиевич прислушался к своим ощущениям, чтобы понять — субмарина лежит на дне или, предоставленная сама себе, дрейфует на глубине. Голова кружилась, и определиться было невозможно.

Командир принялся медленно ощупывать вокруг себя. Пальцы его наткнулись на колонну перископа, и тут он мгновенно сориентировался в пространстве. Свой родной корабль капитан второго ранга знал наизусть, измерял его сотни раз шагами.

«Темно. Восстановить освещение сейчас невозможно».

Ему почему-то казалось, что он один. Экипажа словно не существовало.

«Я должен понять, проверить».