Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска

С приближением лета обе воюющие стороны все с меньшим уважением относились к правам Венецианской республики. Население волновалось, но Манин успокоил его известием, что в Италию направляются свежие австрийские силы под командованием генерала Вурмзера.[224] В конце июля они действительно скатились лавиной со склонов Монте-Бальдо, посеяв панику в рядах французов и подняв настроение венецианцев, которое не упало даже после того, как в середине августа разбитая армия Вурмзера была вынуждена отступить обратно в Тироль. Оптимисты тем не менее возлагали надежду на победы, одержанные австрийцами на Рейне, и на тот факт, что Мантуя еще не была взята Бонапартом, а пока Мантуя держалась, руки у французов были связаны.

Не считая этих временных спадов и подъемов настроения, жизнь в эпикурейской Венеции в целом текла как обычно. Марк-Антуан продолжал разыгрывать из себя бездельничающего англичанина, и единственный случай, когда ему удалось послужить делу, ради которого он прибыл сюда, было еще одно разоблачение. Он узнал от Лаллемана, что найдена замена Рокко Терци и работа по измерению глубины каналов возобновилась. Он спросил Лаллемана, кого же тот нанял на этот раз, но посол покачал головой:

– Лучше я не буду называть вам его имя. Я не хочу повторять свою ошибку и подозревать вас в случае, если он тоже потерпит провал.

Провал не замедлил последовать. По подсказке графа Пиццамано, информированного Марк-Антуаном, инквизиция привлекла к расследованию «синьоров ночи»,[225] как прозвали ночную полицию, и эти синьоры бдительно следили за всеми рыбачьими лодками в водах между Венецией и материком. После нескольких недель терпеливого наблюдения им удалось обнаружить подозрительную лодку. Произведя какие-то непонятные операции, лодка направлялась в Джудекку, к дому некоего бедствующего господина по имени Сартони.

На этот раз не только сам Сартони был арестован, осужден и устранен так же, как Терци, но и его помощников постигла та же участь.

Для Лаллемана это огорчительное событие явилось подтверждением того факта, что его подозрения относительно Лебеля были необоснованны.

Глава 15

Выбор

Свободного времени у Марк-Антуана было с избытком, и он предавался разнообразным развлечениям, в которых в Венеции даже в те дни недостатка не было. Он посещал театры и казино, зачастую в компании Вендрамина, охотно занимавшего у него деньги и не спускавшего с него глаз.

Вендрамин относился к нему настороженно, так как не мог избавиться от подозрений, что между Марк-Антуаном и Изоттой существует какая-то особая внутренняя связь. Он ничего не знал о политической деятельности Марк-Антуана, но его частые визиты в Ка’ Пиццамано не давали Вендрамину покоя. Совершались совместные прогулки по морю в Маламокко, время от времени они посещали Доменико в форте Сант-Андреа, и все это с непременным участием Марк-Антуана, а как-то в сентябре, когда несколько британских военных кораблей стояли на рейде порта Лидо, Марк-Антуан с Изоттой и ее матерью отправились на один из них в гости к его другу-капитану.

Нередко Вендрамин встречал его и у виконтессы де Со в Ка’ Гаццола. Это было источником дополнительного беспокойства – хотя бы потому, что Марк-Антуан, прекрасно осведомленный о связи Вендрамина с виконтессой, мог сообщить об этом Изотте. Вендрамин не без оснований боялся реакции, которую этот факт мог вызвать у девушки из семьи венецианских патрициев, выросшей вдали от несовершенств мира. До сих пор он вел с Изоттой весьма расчетливую игру. Напускал на себя строгость, которая должна была импонировать ее девическому уму. Следил за тем, чтобы Пиццамани ничего не узнали о виконтессе де Со, но особых усилий для этого не требовалось, поскольку они вращались в абсолютно разных сферах. Круг общения Изотты был очень узок, она даже ни разу не была в казино. То же самое можно было сказать и о ее родителях, а Доменико в последнее время чаще находился в своем гарнизоне.

Но возможность предательского шага со стороны человека, в котором он чувствовал соперника, заставляла Вендрамина выискивать меры, чтобы лишить Марк-Антуана этой возможности.

Поглощенный подобными мыслями, он зашел как-то в конце сентября в Ка’ Пиццамано, где швейцар сообщил ему, что его превосходительство граф находится наверху, а монна Изотта в саду. Влюбленный жених выбрал сад.

Он нашел там Изотту, прогуливавшуюся с Марк-Антуаном.

Ревность обладает свойством подпитываться чем угодно. Поскольку в этот осенний день небо было серым и дул прохладный ветер, Вендрамину, разумеется, показалось странным, что эти двое предпочли беседовать на свежем воздухе. Он, разумеется, предположил, что они хотели быть наедине и избегали помещений, где их могли подслушать. И хотя Марк-Антуан был близким другом семьи, Вендрамин, разумеется, усмотрел в этом нарушение приличий.