Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска

Филибер проводил их до выхода. Стоя с непокрытой головой на ступенях гостиницы, он смотрел, как удаляется фонарь большой барки мессера Гранде, которая вскоре свернула в один из каналов, ведущих на восток. Тогда он подозвал проплывавшую мимо гондолу и велел отвезти его в западном направлении, к Ка’ Гаццола. Он попросил гондольера грести как можно энергичнее, желая воспользоваться временем, которое выиграл, послав мессера Гранде по ложному следу.

Глава 27

Отстоял свою честь

Стоя на каменном полу просторного вестибюля палаццо Веккио, запыхавшийся Ренцо спросил мессера Мелвилла. Упитанный швейцар-француз, вышедший из привратницкой, успокоил молодого человека, сказав, что месье Мелвилл наверху и что он послал свою жену известить его о прибытии посыльного, желающего что-то сказать ему. О записке и ее отправительнице Ренцо из осторожности умолчал.

Вернувшаяся жена привратника сообщила, что месье Мелвилл сейчас спустится, и действительно, тот появился в сопровождении дамы в накидке с капюшоном. При свете большого позолоченного фонаря под потолком Марк-Антуан узнал Ренцо и, не сходя с места, прочитал записку, поспешно написанную дрожащей рукой Изотты.

«Вы в страшной опасности. Инквизиторы якобы обладают доказательством, что Вы действуете под именем Лабеля, или каким-то похожим, и что Вы шпион. Они собираются арестовать Вас сегодня же. Я умру от страха, если Вы попадете в их страшные лапы. Прислушайтесь к этому предупреждению, дорогой мой, если любите меня, и немедленно уезжайте из Венеции. Не теряйте ни минуты. Молюсь Богу и Деве Марии, чтобы моя записка не запоздала. Ренцо, который принесет ее, можете доверять и использовать его, если понадобится. Боже храни Вас, дорогой мой. Если сможете, передайте с Ренцо какое-нибудь известие, чтобы успокоить меня. Изотта».

Любовь и ужас, которыми была проникнута записка, тронули его почти до слез и вместе с тем доставили большую радость. Ее не интересовало, что он такого натворил, она не сомневалась в нем, она не спрашивала, действительно ли он тот самый «Лабель», шпион. Неровные строчки дышали лишь любовью, обостренной страхом. Он прочел записку вторично, и губы его тронула нежная улыбка. Затем он сложил листок и спрятал его во внутренний карман сюртука.

Он был готов к тому, что произошло, и это его не обескуражило. Нетрудно будет доказать, кто он такой на самом деле и с каким заданием прибыл в Венецию, – ему помогут в этом граф Пиццамано и Ричард Уорзингтон, которому Уильям Питт давно уже выразил недовольство в связи с негостеприимным приемом, оказанным Мелвиллу. Это объяснит, каким образом он стал полномочным представителем Лебелем и почему был вынужден совершать предательские, на первый взгляд, действия, выступая под его личиной.

Марк-Антуан зашел в привратницкую, попросил перо и бумагу и написал три строчки: «Ваша забота обо мне так же живительно действует на мою душу, как глоток вина действует на тело. Не тревожьтесь. Арест мне не страшен. Я в полной безопасности и завтра же явлюсь к Вам, чтобы убедить Вас в этом лично».

– Передай это своей хозяйке, Ренцо. А это тебе за труды. – Он вложил золотой цехин в руку молодого человека и отослал его.

Выйдя из палаццо под руку с виконтессой, Мелвилл мог смутно различить во тьме фигуру Ренцо, удалявшегося по переулку в сторону набережной, где его ждала гондола. Виконтесса, также наблюдавшая за Ренцо, заметила и другую неясную фигуру, отделившуюся было от здания в начале переулка, но снова спрятавшуюся в тени при появлении молодого человека. Однако она не придала этому значения, ум ее был занят другим.

– Вы долго беседовали с Лаллеманом и Вийетаром, – пустила она пробный шар, – а за столом были необычайно молчаливы и задумчивы. Вас что-то тревожит. Надеюсь, вы не забыли мое предупреждение, Марк. А от этого Вийетара у меня мурашки бегают по коже. Страшный человек.

– Не беспокойтесь, – ответил он. – А насчет того, что меня что-то тревожит, вы правы. – Он подумал, что раз она явно расположена к нему, то могла бы, наверное, помочь, узнав о том, что Лаллеман лишил его возможности защититься от Вендрамина. – Поговорим об этом в Ка’ Гаццола. Не исключено, что мне понадобится ваша помощь.

Он почувствовал, как она подалась к нему.

– Я помогла бы вам с такой радостью, Марк, – сказала она.

Они свернули в переулок, ведущий к набережной. В конце его виднелась мерцающая синевато-серая полоса воды.

– Для меня было бы счастьем… – начала она и внезапно осеклась. Оглянувшись через плечо, она громко вскрикнула: – Что это там?

Послышались быстро догонявшие их шаги. Со стороны Корте-дель-Кавалло к ним бегом приближались два человека. В руках одного из них мелькнул обнаженный клинок. Намерения их не оставляли сомнений.