Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы

Вино, а кто хотел – и покрепче, разлившееся чудодейственным бальзамом по всему телу, лёгким хмелем вскружило голову. Захотелось песни, нежной и ласковой, простой и желанной. Кто-то из присутствующих сказал: «Володя, давай нашу!» Володя, взяв гитару, нежно, как нейрохирург касается оголённых нервов пациента, перебрал дрожащие под его пальцами струны, взял первый минорный аккорд. И полились чарующие, до боли знакомые звуки, уносящие память к родным берегам, к дому: «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок. С ненаглядной певуньей в стогу ночевал…».

Подняты тосты за родных и близких, за тех, кто в море, спеты близкие сердцу песни. Отдохнувшие, душевно успокоенные, приняв на посошок, друзья нехотя разошлись по каютам. Впереди предстоял трудный день, ответственная 12-часовая работа.

Стыковка на орбите

Утро следующего дня неожиданностей не принесло. Всё шло по намеченной программе. Космический корабль «Союз-11», завершив автономный полёт, был успешно состыкован с орбитальной станцией «Салют-1». Спустя некоторое время космонавты Волков, Добровольский и Пацаев перешли на борт станции. С этого момента, за два года до запуска США орбитальной станции «Скайлэб», впервые в мире на околоземной орбите начал действовать орбитальный научный комплекс «Салют – Союз».

Сон, хоть и длительный, в условиях непрекращающейся качки лишь частично снимал накопившуюся усталость. Не прибавил бодрости и освежающий душ. Разбитый, с тяжелой головой я направился в кают-компанию. Обычно оживлённая в это время, она была на удивление полупуста. Завтрак, профессионально приготовленный, аппетита у меня не вызвал. Выпив несколько глотков горячего чая, я спешно вышел на свежий воздух, подальше от столовых ароматов. Хотелось чего-то холодного и солёненького.

До начала очередной работы оставалось достаточно много времени. Судно, преодолевая сплошной туман, осторожно шло в расчётную точку. Постояв несколько минут на открытой палубе и немного продрогнув, я спустился в лабораторию. К моему удивлению она была открыта. Иванов В.А., один из разработчиков ионной системы ориентации космических кораблей, прослушивал переговоры космонавтов с Центром управления полётами. Увидев меня, Всеволод Александрович попросил вывести на бумажную ленту несколько интересующих его параметров. Просьба была немедленно выполнена. Склонившись над лентой, он что-то внимательно изучал, многократно сопоставляя с ранее имевшимися результатами. Я же, воспользовавшись спокойной обстановкой, ещё раз до мелочей продумал план предстоящей работы.

Время бежало незаметно и быстро. Объявлена готовность № 1. Потекла будничная, ставшая привычной, утомительная, подчинённая одной цели работа.

Кроме работы, была на корабле и другая жизнь, ничем не отличавшаяся от жизни на земле. Так же отмечались праздники, дни рождений, другие даты. Несмотря на качку, спортивные залы не пустовали. В салоне отдыха до поздней ночи «забивали в козла» и играли в нарды. Миша Черноморенко и Володя Тратюк, мастера спорта по штанге и классической борьбе соответственно, накачивали и до того крепкие мускулы. Художественная самодеятельность иногда радовала нас своими концертами.

Об В.А. Иванове

Несколько слов об В.А. Иванове. К нему я проникся уважением буквально с первого дня знакомства. Как говорится, если человек талантлив, то он талантлив во всём. Таким был Всеволод Александрович. Учась в институте, он был членом ЦК ВЛКСМ. В двадцать пять лет защитил кандидатскую диссертацию. Написал несколько очерков и книг.

С Ивановым В. А. я сблизился и подружился на НИС «Академик С. Королёв». В межрейсовое время мы довольно часто встречались то в доме журналистов, то в доме композиторов, на чаще всего – в семейной обстановке. Душой этих встреч всегда был лётчик-космонавт Стрекалов Геннадий Михайлович. С ним мы познакомились в первом экспедиционном рейсе. В то время он проходил предполётную практику. Во втором рейсе мы сдружились с ним особенно близко. Послеполётные встречи с ним, приятные и наполненные необыкновенным оптимизмом и верой в лучшее будущее, продолжались многие годы.

2006 год. Традиционная перед Днём космонавтики встреча в музее МКФ. В числе почётных гостей – Серебров Александр Александрович, лётчик-космонавт, Герой Советского Союза, совершивший с Г.М. Стрекаловым один космический полёт. Познакомившись ближе, я узнаю, что Стрекалов безнадёжно болен и находится в Центральной клинической больнице. Прошу Александра Александровича организовать к нему посещение. Он ответил, что это невозможно. Даже он, совершивший с ним космический полёт, к нему попасть не может. Разрешены посещения только жене и близким родственникам.

Обидно. Я, друживший с ним многие годы, знавший его до первого полёта в космос, встречавшийся с ним многократно после его космических полётов, не могу его, прикованного тяжёлой болезнью к больничной койке и обречённого, как-то поддержать, успокоить от души идущими словами. Жаль, что не мог увидеть его ещё живым.