Читаем Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы полностью

Несколько часов утомительного и небезопасного полёта с промежуточной посадкой в Омске – и мы в современнейшем аэропорту Пекина. Около часа езды и мы развалюхой-автобусом доставлены в пятизвёздочную гостиницу «Двадцать первый век». Она – чудо современной архитектуры, открыла перед нами все свои возможности. Вежливые и внимательные сотрудники неторопливо оформили необходимые документы и выдали ключи от номеров. Номер – люкс. Широкие кровати, застеленные тонкими ослепительной белизны простынями, пышные подушки и мягкие матрацы манили в свои объятия. В большом бассейне, расположенном на первом этаже гостиницы, купались не только проживающие в ней туристы, но и резвились удивительно симпатичные и милые местные дети. Шведский стол ресторана, предлагавший более двухсот различных блюд, удовлетворял желание самого капризного туриста. Хотелось немедленно воспользоваться всем этим и поскорее забыть кошмар только что завершённого перелёта.

Вояж в поднебесную продолжался пять дней. В первое утро, отведав на выбор вкусной и радуемой глаз пищи, посетили шёлковый рынок. Он напоминал наши вещевые рынки, стихийно возникшие в начале 90-х годов. Разница лишь в одном – у них всё «ихнее», у нас ничего своего. Только – турецкое, польское и растущее по ассортименту и объёмам китайское.

Трудовой день в разгаре. Я, примостившись под одним из деревьев, ожидал жену и её подругу, которые периодически подносили купленный товар. Набит один, второй, третий баул, а они всё подносят и подносят шедевры китайского производства. Прошел обед, уже и перекусить пора. Но как это сделать? Товар не оставишь, моментально украдут. Наконец-то моя супруга вспомнила и обо мне – принесла бутылку пива и упаковку чего-то съедобного. Вкуса этого блюда не ощутил, да мне безразлично было что съесть, лишь бы насытиться и скорее вернуться в гостиницу. Кстати, китайское пиво очень приятное и мягкое на вкус.

«Отоваривание» наконец закончилось. Поймав небольшой автобус и погрузившись в него, прибыли в гостиницу. Перетащив под неодобрительные взгляды обслуживающего персонала баулы, сумки в номера, предались воспоминаниям о первом рабочем дне.

Так прошли насыщенные беготнёй и поисками всего необходимого пять рабочих дней. До экскурсий дело не дошло. И вот он – день отлёта. Спущены вниз тщательно перевязанные тесьмой и обклеенные скотчем баулы. Поданы автобусы. В одном автобусе очень узкие двери. Баулы не проходят. Напряглись и общими усилиями их втиснули. Далее – современнейший аэропорт и соответствующий сервис. Самолёт всё тот же, только вдобавок набитый баулами. Летим в Омск. Выдержав вновь кошмар перелёта, мы в аэропорту Омска. Вот тут-то и началось, чего не увидишь даже в ужасном сне.

Самолёт подрулил к терминалу, не доехав до него метров пятьдесят. Необходимо было вновь пройти пограничный и таможенный контроль. А это означало, что нужно было выйти из самолёта вместе со своим багажом. Темнело. Взлётное поле освещено слабо. Организовав небольшую группу мужчин, способных на разгрузку, выкатили по трапам весь багаж. Пассажиры ринулись разыскивать свои сумки. А далее необходимо было перенести свой багаж в небольшой «зал» таможенного и пограничного контроля. А здесь – подвох. Этим и отличается русский человек, что всегда для своих соплеменников придумает что-нибудь неожиданное. Так вот – этот «зал» находился на втором этаже. С улицы к входной двери, расположенной на уровне второго этажа, была приделана широкая лестница, сваренная из арматуры. По этой лестнице каждому пришлось перетаскивать свой багаж. Баулы весили 70–80, а то и более килограммов. Мужчины свой багаж осилили, но среди пассажиров много было женщин. Трудно им было найти уверенно стоящего на ногах помощника.

На картину прохождения контроля нельзя было смотреть равнодушно. Каждый спешил проскочить первым, не обращая внимания ни на возраст, пол, желание другого, попавшего в эту ситуацию. Многие ожесточились. И вновь крики, мат, вопли и причитания.

Наконец и этот кошмар закончился. Пассажиры вместе с багажом расположились на первом этаже терминала у места взвешивания и сдачи багажа на погрузку в самолет. Вновь заминка. Время вылета самолёта задерживается. Выяснилось, что в нашем самолёте обнаружена неисправность. В Москву мы будем доставлены другим рейсом, самолёт которого на подлёте к Омску. Медленно проходит время. С нетерпением ожидаем новых объявлений. И вот слышим, что произвёл посадку самолёт, следовавший рейсом… Ура! Дождались. Но рано радовались. Весь багаж на этот самолёт принят не был. Части пассажиров пришлось ждать очередного рейса. Жену в Москву я отправил этим рейсом.

Глубокая ночь. Сон валит с ног. Перекусили прямо на баулах. Вдруг мне пришла мысль обратиться к дежурному по аэропорту и выяснить обстановку. Боялся, что не примет. Но он принял и внимательно выслушал. Я ему объяснил, что везём новогодние подарки в качестве гуманитарной помощи детским домам, расположенным в Москве и области. Опаздывать не хотелось бы, понимая, с каким нетерпением дети ждут подарков…

Перейти на страницу:

Все книги серии Флот космической службы

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное