Морской лорд. Том 2

Я приказал взять мористее, там убавили паруса, переночевали, а поутру поджались к берегу. Он здесь пониже, покрыт лесами, отчего сливается с сине-зеленой океанской водой. Мы медленно, делая узла два, не больше, спускались на юг. Команда драила палубу, чтобы не скучали. Я учил своих рыцарей навыкам навигации, работе с картой. Понимали меня с трудом. Связать плоские рисунки на карте с гористыми берегами у них никак не получалось. Немного лучше разбирался Джон, а при работе с парусами я теперь полностью полагался на него. Получится из полувалийца-полуанглосакса капитан. Его братец-близнец Джек, кстати, выкупил у меня шлюп. Ему уже тесновато в Морской, собирается перебраться в Беркенхед и завести второе судно, которым будет управлять младший брат, которого так напугало убийство отца, что ни в какую не соглашался идти в оруженосцы к Джону. Видимо, в нем, как и в Джеке, течет жидкая англосакская кровь.

– Вижу судно! – донеслось из «вороньего гнезда».

Юнга показывал на юго-юго-восток. Я пока не видел, что это за судно, однако приказал поднять все паруса. Мы шли курсом бакштаг, и противник находился на подветренном борту – неплохая позиции для преследования.

Судно оказалось галерой весел на сорок и с двумя мачтами, на которых не было парусов, потому что шли круто к ветру. Длина – метров тридцать, ширина – около шести. Грот-мачта находилась почти на корме и была намного ниже фока. На баке и корме по жилой надстройке. Весла располагались парами в один ярус, опираясь на утлегарь, который шел вдоль борта. Впереди на уровне ватерлинии выступал таран – толстое, заостренное бревно. Такие арабские галеры, как мне рассказал в Порту один купец, называются шеланди.

Шла она быстро, так что мы сближались стремительно. Уклоняться от боя неверные не собирались. Они как бы не замечали нас, продолжали следовать прежним курсом. На настройках появились лучники, которые выстроились вдоль борта. Луки у них были короткие, а стрелы легкие. Летели они далеко, но сильно отклонялись ветром. Такая стрела пробьет кольчугу только на очень близком расстоянии. Поскольку мои матросы были в кожаных доспехах или вообще без них, я предупредил, чтобы не подставлялись. Сам к тому времени облачился в кольчугу и бригантину и взял щит и все оружие: арбалет, копье, саблю и кинжал.

Мавры первыми, метров за пятьсот, начали стрелять из луков. Большая часть стрел не долетала или попадала мимо. Когда дистанция сократилась метров до четырехсот, принялись за дело мои матросы. Их тяжелые стрелы попадали точнее и легко пробивали кожаную броню, которая была на лучниках врага. Палубы на обеих настройках сразу опустели. Те, кто остался жив, спрятались. Зато капитан повел шеланди на таран. Зная, что галера более маневренна, может развернуться буквально на пятачке, я заранее начал уклоняться от нее и приказал матросам бить по кормчим. Их было четверо – по паре на тяжелое длинное весло с каждого борта. Они пытались спрятаться за фальшборт, но ахтерштевень у нас был выше. Сперва ухлопали кормчих с правого борта галеры, дальнего от нас, затем с левого. Следом перебили всех, кто находился на переходном мостике, с которого командовали гребцами. В это время весла с левого борта подняли, а с правого – гребли, разворачивая шеланди в нашу сторону. В итоге разворот затянулся. Нос шеланди прошел дальше влево, развернув ее на курс, параллельный нашему. Я приказал сближаться вплотную.

Весла с правого борта не успели убрать, потому что некому было подать команду. Мы сломали с десяток весел, пока шхуна не остановилась. К тому времени на шхуне убрали все паруса, а шеланди зацепили тремя «кошками» и начали подтягивать. Мы были немного выше. Четверо моих матросов уже подтаскивали трап, но большая часть готовилась перепрыгнуть с планширя на планширь. Их не смущало то, что из-за утлегаря расстояние между судами оставалось около метра. От шеланди шла такая сильная вонь, что общественные советские туалеты отдыхали.