Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

И, чтобы не делать ее ни мученицей, ни героиней, когда коллектив КБ выразил интерес, за что это НКГБ арестовало одну из сотрудниц, я приказала устроить для руководства, комсомольского и профсоюзного актива, а также наиболее авторитетных в коллективе товарищей прослушивание звукозаписи пирожковских изречений. Благо для подобных целей ребята с К-25 еще в прошлом году соорудили здоровенный стальной ящик, с кнопками, тумблерами и мигающими лампочками на передней панели – внутри которого прятался крохотный диктофон. А мы с Лючией внимательно наблюдали за лицами приглашенных – приятно было, что мы не ошиблись в людях, рвотный инстинкт был у всех. После в «Северном рабочем» даже появилась статья, где Пирожкова была названа фашистской наймиткой, ищущей новых хозяев, чтобы продать им наши секреты. Вообще-то так оно и есть?

– Аня, да не терзайся ты так! – говорит Лючия. – Паршивая овца в любом стаде может быть, так отец Серджио мне говорил.

– Люся, скажи, а что такое свобода, на твой взгляд? – спрашиваю я. – Можно ли жить свободным от всего?

– А как это? – удивляется Лючия. – Свобода от Бога, от закона, да просто от людей, которых любишь и уважаешь, это что-то страшное выходит! Если я никому ничего не должна – значит, и мне тогда никто? Слышала, у вас про такое говорят, «один на льдине» – нет, я так не хочу! Ну куда я без Юрия, без тебя, без подруг здесь?

И прибавила, чуть помолчав:

– И без товарища Сталина. Что он нам тогда обещал. Как будем новую жизнь строить, и здесь, и в Италии – истинную Страну мечты. Которую мой Юра, с твоим адмиралом разговаривая, я слышала, назвал «миром ефремовской Андромеды». Ефремов это фамилия того ученого из музея, где динозавры – куда нас тогда грозой занесло? Это тоже часть вашей тайны, или мне можно о ней знать?

Я молчу – представив, как там, меньше чем через полвека, такие вот «Пирожковы», размножившись, погубят Страну мечты. Обманув массы обещанием свободы – которая обернется лишь свободой воровать, предавать, ну и еще говорить о чем угодно, как было под немецкой оккупацией! А затем и нашу мечту объявят «совком», «всеобщая справедливость это миф» – и придет самый оголтелый капитализм, со свободой и демократией лишь для избранных, для хозяев жизни.

– Аня, что с тобой? – тревожно спрашивает Лючия. – Можно подумать, тебе кажется, что такие как эта (экспрессивное итальянское выражение, обозначающее крайне неуважаемую женщину), сумеют нас победить? Да мы их в порошок сотрем, пусть только вылезут! А тебе нельзя волноваться – доктор говорил, для ребенка важно, чтобы мать в радости была все время!

Ну да, конец августа, у меня уже шестой месяц! А живот еще малозаметен – врач сказал, это оттого, что у меня мышцы на прессе очень сильные, от занятий русбоем. Но все равно прежде талия была тонкая, теперь стала, как у всех, в свой крепдешин в горошек уже влезаю с трудом – хорошо, «московское» платье шила с запасом, сосборенное на пояске. Ну а под конец придется что-то придумывать. Сама не заметила, как рассуждаю вслух – вот как бы сшить, чтобы красиво?

– Стиль ампир, клеш от груди, – говорит Лючия, – или по-венециански, спереди так же, а на спине клеш прямо от ворота. Из легкой, летящей ткани, чтобы не выглядело тяжеловесно, и, развеваясь, маскировало изменения фигуры. Будет просто великолепно! И после тоже можно носить, с пояском.

Ну, подруга, тут тебе лучше знать – со швейной машинкой ты управляешься даже лучше меня! Машинки общие – три штуки, в разное время добытые, у девчонок в общежитии стоят, в особой комнате. И ты уже успела кому-то советы дать, фасон выбрать – и хорошо получилось! А вот как в Москву переберемся, там придется свою машинку покупать.

Ой! В этой части парка, как домой идем, от Первомайской к заводу – так всегда дует от моря, как из трубы! Налетел ветер-хулиган на нас, красивых и нарядных, увлеченных мыслями и беседой – и сразу наши шляпки по дорожке прокатил, прически растрепал, пока ловили, из платьев сделал паруса, бесстыдно задрав подолы выше колен! А если клеш от ворота, как ходить в ветреную погоду? Если только под плащом или пальто – или на пляже, поверх купальника. А ведь была бы одета, как «товарищ брекс», в узком и строгом, то непогоды бы и не замечала! Но не хочу – привыкла уже за своей внешностью следить. И это нравится моему Адмиралу!

Кстати, успею еще сегодня с Михаилом Петровичем часок по парку пройтись? Пока К-25 в море не ушла. Вот рядом сейчас работаем, – а видимся урывками, не считая ночи. Так сами мы такую судьбу выбрали. И другой нам не надо.

Москва, ведомственная гостиница НКГБ.

12 августа 1944 года

Неприметный домик в Замоскворечье, на тихой московской улочке. Никаких вывесок, а тем более надписей «запрещено». Но постороннему сюда не только вход закрыт – даже слишком пристально интересоваться, кто тут живет, приезжает и уезжает, было чревато – не арестуют, но проверят обязательно, кто такой и отчего любопытство?