Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

– Еще одно обстоятельство, – сказал папа, – герр Рудински прав: должна быть какая-то организация, структура, орден Посвященных. Если только откровение не явилось самому маршалу Сталину, что маловероятно. Есть сведения, что все у русских началось с Севера, причем с моря. В Москве мы слышали, опять же слухи, что некие моряки с Северного флота вдруг стали необычно приближены к высшей власти. Синьор Жилле?

– Анна Лазарева, достоверно имеющая высокий ранг в русской Инквизиции, именуемой также «Рассветом», супруга известного вам адмирала Лазарева, – сказал доминиканец, – и Смоленцев, как удалось установить, тоже служил на севере. Неужели наша национальная героиня, его супруга, пока еще истинная католичка, не знает ничего?

– Исповедуясь, она утверждала именно это, – развел руками папа, – вполне вероятно, что ее пока не посвятили, оставив «ассоциированным», пока еще не «нумерарием». Если предположить, что «Рассвет» и «инквизиция» это разные вещи? Или все-таки названия одного и того же?

– Возможно, частичное совпадение? – предположил иезуит. – Не все «инквизиторы» посвящены в «Рассвет», и не все члены Ордена посвященных, инквизиторы? Следует ли понимать, ваше святейшество, что никаких форсированных мер по добыче информации мы предпринимать не будем?

– Не уподобляйтесь светским властителям, – ответил Пий Двенадцатый, – нам не к лицу торопиться. Мы все узнаем в свое время – завтра, через год, через полсотни или сто лет – но неизбежно. Ибо чудо Господне, как и, увы, происки врага рода человеческого не могут остаться достоянием властей земных, и ни самый узкий и преданный круг посвященных, ни самые совершенные двери и запоры не удержат такую тайну. Лишь Церковь, истинное Тело Христово, способна обрести и удержать знание о Чуде и понимание его смысла. И мы, смиренные слуги Господа, должны быть готовы к этому мгновению, когда бы оно ни наступило. Брат Мартен, полагаю, именно вашему Ордену, в одном из монастырей или в более безопасном убежище предстоит подготовить место и служителей для вновь образуемой Малой Коллегии Верховного Трибунала Апостолической Сигнатуры, управлять делами коей мы полагаем разумным назначить брата нашего, кардинала Клементе Микару, знающего дела как на Западе, так и на Востоке. Суть нашего поручения – в настойчивом собирании всех, даже косвенных сведений о «Рассвете» и «московской инквизиции», неторопливо и с тщательной проверкой достоверности всего приходящего из каких бы то ни было источников. Даже если источник изначально представляется неоспоримо надежным.

Где-то в Средней Азии.

Декабрь 1944 года

Поселок при руднике. Если бы не колючка – и не сказать, что лагерь. Разговаривают двое, в мундирах вохры.

– Ну что, Ржавый, держит Сам свое слово? Гитлера обещал повесить – и повесит ведь, раз поймал! Нам амнистию с Победой – и с зачислением в кадры, так что два года отслужить «беспорочно», и хоть в школу милиции поступай? Хочу все-таки чтоб участковым! Иду по территории – а шпана вся от меня в кусты и по подворотням!

– Так староват ты уже, Седой, тебе уже под полтинник?

– Обижаешь, Ржавый, я с восьмого года. А что волос белый и зубов нет – так это цинга, и десять лет, считай, в местах отдаленных. Такого навидался – куда вам, молодым! А что в школу возьмут, так это железно, ротный наш говорил, многих война сожрала, а порядок блюсти кто-то должен!

– Ох, Седой, и не западло тебе такое говорить?

– Дурак ты, Ржавый, если всерьез! Вот подумай – насколько легче, если ты не сам по себе, а в большой бан… компании, да такой, что своих в обиду не дает? И любого со стороны, кто тебя обидит, в бараний рог скрутит! А тебя – лишь если у своих скрысячишь, ну так за дело ведь? Ты вот нового дерьмочиста видел, кого во втором отряде на сортир поставили, за три сотни рыл дерьмо грести?

– Это про которого я спросил тогда, не профессор ли? Вид какой-то непролетарский, и бормотал не по-нашему, а вроде как по латыни. Словечки такие я вроде от доктора слышал…

– Неуч ты, Ржавый! Латынь это древнеитальянский язык, ну а этот дерьмушник самый настоящий итальянский пахан. Замполит рассказывал, а я слышал.

– А чего он у нас сидит, а не в своей Италии?

– Тут целая история, хоть роман пиши. Это у нас украл, ограбил, прибил – и в тюрьму. А у них в Европе все организованно: вот делаешь ты что-то на территории – и пахану непременно плати долю.

– Так это и у нас бывало, хотя и редко. Для того в очень большом авторитете должен быть пахан.

– Ты дослушай, Ржавый! У нас ты долю платишь, если сам уголовкой повязан. А у них – вообще, любым делом! Даже законным, клепаешь что-то, растишь, торгуешь – а налог пахану плати! Не заплатишь, к тебе придут, изобьют, дом сожгут. А будешь сопротивляться, убьют совсем, чтобы другим неповадно было. И это называется мафия. Чтобы от всего, повторяю, абсолютно от всего – лучший кусок – пахану!

– Не понял, а менты, а прокурорские? Они-то куда смотрят?

– А они тоже в деле. У пахана в друзьях и в доле.