Московская мозаика

Ведекинд добросовестно помечает конструкцию необычного лица с высоким прямоугольным лбом, запавшими щеками, характерным разлетом редеющих к вискам бровей и длинным, утолщенным на кончике носом. Все эти черты заставляли вспомнить женщину на двойном портрете, с теми, конечно, поправками, которые вносили возраст, мастерство живописца и незавершенность матвеевского полотна. Впрочем, не совсем так. Незавершенность матвеевского портрета сохранила более проявленной конструкцию женского лица, помогая начинавшемуся процессу узнавания. В нее начинали вносить свою лепту и все остальные изображения неудачливой принцессы. Теперь предстояло найти документальное подтверждение прояснявшейся разгадке двойного портрета.

Снова высокий торжественный зал Государственного исторического архива в Ленинграде. Ряды столов - чуть светлее у окон, у стен почти неразличимые в ранних осенних сумерках. По окнам медлительными струями стекает спокойный дождь. Давно прошли лето, осень, другое лето и другая осень. Вопросы историков не знают быстрых ответов.

Чем занимался Матвеев, кроме основных живописных работ, насколько был связан с двором, как хорошо знала его Анна Иоанновна - дорога каждая мелочь, интересна каждая появившаяся в документах денежная сумма. Портреты Анны Иоанновны: для триумфальных ворот, портрет в коронационном одеянии, портрет в атласном платье, портрет с арапчонком, портрет для Синода, погрудные и в полный рост… Императрица не могла не знать художника, тем более, что перед смертью он работал в ее личных покоях.

Февраль 1739 года - и, наконец, заказ! Мастеру живописных дел Андрею Матвееву поручается написать двойной портрет - Анны Леопольдовны и Антона Ульриха. Императрица решилась, летом должно было состояться торжественное бракосочетание.

Судя по нынешнему состоянию картины, художник провел несколько сеансов с натуры, дописывал портрет в мастерской, но закончить его не успел: в апреле смерть прервала работу. Это решило судьбу полотна.

Как мастер Канцелярии от строений, Матвеев имел в своем распоряжении много казенного имущества. Особые привилегии, которыми он пользовался, позволяли ему работать дома, и Канцелярия поспешила опечатать вещи художника, чтобы в них разобрался его преемник, следующий живописных дел мастер. Однако это назначение оказалось делом долгим: интриги вокруг него заняли без малого полгода. Брак Анны Леопольдовны был заключен, портрет стал попросту ненужным, а со вступлением на престол Елизаветы Петровны и вовсе крамольным. Не потому ли Канцелярия от строений не задержала его у себя, а наследники - наследники могли толком не знать случайно промелькнувших около престола лиц да и не интересовались ими. Зато спустя семьдесят лет двойной портрет оказался как нельзя более подходящим для престарелого сына художника, лелеявшего к тому же фантазию о высоком происхождении отца.

Случайный вопрос, и на пути к объяснению такого же случайного впечатления, забытых имен - вся жизнь Андрея Матвеева, настоящая, невыдуманная, трудная. И последняя незавершенная работа, свидетельство мастерства, таланта, человеческого прозрения - двойной портрет в зале Русского музея.

ОШИБКА КАНЦЛЕРА

Колонны. Упругие дуги окон. Взлет малиново-брусничных стен в тесноте протолкнувшегося за домишками, заборами переулка. Лепная путаница толстощеких амуров, топорщенных крыльев, провисших гирляндами роз. Полусмытая дождями таблица: «Памятник… охраняется…» Просто церковь.

Просто… когда бы кругом не Замоскворечье. Совсем рядом, во вчерашнем дне, крутые лбы булыжника, жирный блеск засиженных лавочек у ворот, осунувшиеся под землю ступеньки крылец, сизая герань в мутных оконницах, устоявшийся дух плесени и намытых полов. Островский, его герои, жизнь городского посада. Откуда же он мог тогда, в те далекие годы, появиться здесь - улыбчивый праздник рококо, не слишком привившегося в России от своего французского корня стиля, - церковь Климента на Пятницкой улице Москвы?

Простейшее объяснение - «всяко бывает». Но если рядом проходит детство и год от года упрямей мечта: а может, все-таки неспроста, может, за этим необычное - происшествие, приключение, тайна?

Люди возвращаются на улицы своего детства, реже - к его загадкам. Годы помимо нашей воли разгадывают эти тайны. Но если такого не случилось и к тому же ты стал историком, почему не подчиниться испытанному временем любопытству?

Правда, как раз историку это сделать труднее всего. Непрофессионалу достаточно заглянуть в первый подвернувшийся справочник - ответ найден. Профессионал знает, что таких справочников много и они могут опровергать друг друга, что сколько авторов, столько может быть точек зрения и что великое множество мнений утверждено годами их существования, безо всяких иных, фактических обоснований. И тогда «хочу знать» означает только одно - «хочу искать».