Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

20 октября у здания Технического училища собралось около 15 тысяч человек. Несли флаги, плакаты с лозунгами: «Требуем созыва Учредительного собрания». Охрану митинга осуществляли студенты и члены рабочей дружины. На углу Моховой и Никитской казаки стали расстреливать демонстрантов, возвращавшихся с похорон. В районе университета группа манифестантов численностью около 1000 человек встретилась с толпой черносотенцев, «…в которой появление студентов вызвало сильное озлобление, и по адресу их было произнесено несколько угроз». Участники боевой дружины выстроились на тротуаре возле университетского здания и дали залп. Пули попали в здание Манежа, где находилась сотня казаков. Ответный огонь войск вызвал смерть шести человек[320].

Представители интеллигенции отразили свой гнев в петиции, поданной в городскую думу: «Потрясенные этим происшествием, имевшим место вчера, в 11 часов вечера, в центре города, у стен старого университета, мы… обращаемся… с решительным требованием безотлагательно принять решительные меры к охране жизни и безопасности жителей…» Письмо подписали К. С. Станиславский, В. И. Немирович-Данченко, И. М. Москвин, В. И. Качалов, О. Л. Книппер-Чехова. Произошедшие события стали одной из причин ухода В. М. Голицына с поста городского головы.

Исследователь Т. А. Шукшина указывает, что в октябре 1905 года столкновение условных «черносотенцев» и «крамольников» было повсеместным. В Москве стычки происходили часто из-за стремительной политизации населения, но быстро утихали из-за большого количества войск, казаков и полиции[321]. После событий 20 октября на московских пустырях рабочих начинают обучать стрельбе из револьвера, навыкам рукопашной схватки. Похороны Н. Э. Баумана и развернувшиеся события стали своеобразной «репетицией» вооруженного восстания. Общество ожидало бури. 26 ноября Ф. И. Шаляпина в Большом театре просят исполнить «Дубинушку» со строфами крамольного содержания, появляются листовки, призывающие к вооруженному восстанию. Мода на митинги захватила даже охранителей: так, петицию об улучшении своего положения подает тюремная стража.

В условиях разворачивающихся общественных волнений 24 ноября 1905 года генерал-губернатором Москвы был назначен Федор Дубасов. Он был разочарован населением Первопрестольной, о чем не преминул доложить в Петербург: «Прежде богатое, просвещенное дворянство, несколько либеральное, но беззаветно преданное Царю и Отечеству, дававшее общее направление жизни Москвы, окончательно исчезло и заменилось смешанною по происхождению и совершенно невоспитанною «интеллигенциею»[322]

.

Пострадавший во время восстания дом одного из зачинщиков

Ф. В. Дубасов прекрасно понимал, что исключительно силами полиции огонь восстания не потушить. Удручающее состояние полицейских сил Москвы во время декабрьских событий отмечал А. А. Рейнбот, занявший пост градоначальника в январе 1906 года: «Состав городовых был совершенно неудовлетворительным, городовые на постах часто находились в штатском платье с пистонным ружьем в руках, к которому не было никаких огнестрельных припасов; полиция была не только не обучена, но и почти безоружна, на 4000 городовых имелось 1332 револьвера старой системы Смита и Вессона, большинство коих в неисправном виде, и ни к чему не пригодные железные шашки по 2 руб. 25 коп. штука»[323]

.

Градоначальник Г. П. фон Медем в середине декабря указывал, что московская полиция начало беспорядков встретила далеко не в полном составе: из четырех старших чинов на службе присутствовал лишь генерал-майор Будберг, из 126 участковых приставов и их помощников налицо были 96, из 288 околоточных надзирателей – 264, из 150 городовых резерва – 74[324]. Из 1865 городовых револьверы имелись только у третьей части. Медем телеграфировал министру внутренних дел 2 декабря: «…Столичный порядок поддерживаю двумя тысячами измученных полицейских чинов и жандармским дивизионом».

Московский гарнизон насчитывал в декабре 1905 года довольно внушительное число частей – Екатеринославский, Ростовский, Перновский, Несвижский, Таврический, Киевский, Самогитский, Астраханский полки, 3-й Сумский драгунский полк, 1-й Донской казачий полк. Кроме того, в Ростовском и Несвижском полках наличествовали пулеметные роты[325]. Но по случаю войны полки испытывали недокомплект, в каждом было 500–600 человек личного состава.

О численности войск в Москве ценные сведения дает окружной генерал-квартирмейстер С. М. Шейдеман: «Московский гарнизон во время беспорядков с 7-го по 18 декабря располагал 14 ротами для активных действий (700 штыков) и 13 ротами для занятия вокзалов и важнейших учреждений (650 штыков) … После занятия вокзалов остается для активных действий и обороны Кремля 6 рот (300 штыков). Остальные семь рот охраняют важнейшие учреждения (государственный банк, телеграф, телефон, почта, водопровод, тюрьмы и т. д.)»[326].