Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

Боевой дух приходилось поддерживать неординарными мерами: в дни вооруженного восстания драгунам, пехотинцам и казакам бесплатно отпускали алкоголь в трактирах и пивных. Наблюдались случаи, когда пьяные солдаты распевали революционные песни. Ф. В. Дубасов просит у великого князя Николая Николаевича дополнительных войск, на что получает телеграмму вечером 8 декабря: «Петербурге свободных войск для посылки Москву нет».

Широко известно высказывание князя о судьбе Москвы в дни вооруженного восстания: «Пусть погибает. Так ей и надо. Когда-то была оплотом России, а теперь только вред приносит». Для простых горожан вооруженное восстание декабря 1905 года было связано с нарушением привычного ритма жизни, бытовыми трудностями, опасениями за собственную безопасность: «Давно ли дребезжали вечернею порою стекла ночных уличных фонарей Москвы… Давно ли спиливались, в Москве же, телеграфные столбы, забирались с городских бульваров скамьи, снимались с крючьев ворота, таскался со дворов разный материал и из всего этого устраивались на улицах столицы баррикады, опутывавшиеся телеграфною проволокою, для укрывания революционеров и пресловутых освободителей?»

На ночном совещании у Дубасова председатель «Союза русских людей» А. Г. Щербатов предложил организовать добровольную милицию для помощи городовым. Дружины из числа жителей Москвы формировались только после «…удостоверения приставом благонадежности» каждого из новоиспеченных помощников власти. Дубасов предлагал снабдить членов добровольных дружин револьверами и резиновыми палками, но вооружения не хватало самим полицейским. Первые отряды милиционеров появились на улицах 12 декабря. Толпа в 40 человек, вооруженная берданками, под предводительством городового прошлась по Тверской. Один из обывателей заметил: «Это чтобы лиценеров бить».

Большие митинги состоялись в саду «Аквариум». Запомнилось москвичам и побоище 9 декабря в районе Чистых прудов, где войска осадили реальное училище Фидлера. Там заседали радикально настроенные рабочие. Предполагалось после собрания отправиться на разоружение полицейских. Кое-кто считал нужным захватить Николаевский вокзал и прервать сообщение с Петербургом. Около 23–23.30 ч дружинникам дали четверть часа на сдачу оружия. После звуков сигнального рожка раздался холостой залп из орудий, и здание начала обстреливать артиллерия. «После первых четырех орудийных выстрелов и нескольких залпов был сделан перерыв в ожидании сдачи; по открытии второй раз огня раздались крики «Сдаемся», и на что, прекратив огонь, начальник отряда предложил выйти вон, сложивши оружие в нижнем этаже помещения», – докладывал пристав 1-го участка Яузской части Гедеонов. Хозяину училища, И. И. Фидлеру, околоточный прострелил ногу. «Директор этого училища, добрейший Иван Иванович Фидлер, был популярной в Москве фигурой – настроен он был либерально, даже радикально, но революционером не был. Но в те дни даже либералы чувствовали себя – а иногда и вели себя – революционерами», – пишет В. М. Зензинов. Полиция отправила в Бутырскую тюрьму около 130–140 человек, часть сдавшихся зарубили драгуны (утверждают, что они находились в подпитии). На выручку осажденным подошли дружины из других районов города, но солдаты и полицейские успешно им противостояли. При обыске в училище нашли довольно крупный оружейный арсенал – 15 «браунингов» и 18 винтовок.

Протестующие старались обустроить баррикадами огромное пространство Садового кольца. Дальше вплоть до линии Камер-Коллежского вала следовала сеть кривых переулков. Знание местности вкупе с особенностями ландшафта спасало не столь многочисленных боевиков от быстрого поражения. «Часть же города, находящаяся за линией бульваров, оставлена почти без всякой военной охраны; эта нецелесообразная мера дала возможность всеми силами обрушиться на незащищенный район города; возведением баррикад он был совершенно отрезан от центра, и здесь именно офицерские чины полиции, околоточные надзиратели и городовые, оставленные почти везде без воинской поддержки и лишенные в большинстве случаев возможности взаимной поддержки, выказывали редкую стойкость, хладнокровие и настойчивость», – свидетельствует Г.П. фон Медем.

На руку восставшим играла радиальная планировка Москвы, сложившаяся в Средние века. Боевики цеплялись за узкие дороги-лучи, расходящиеся веером от Кремля, а правительственные войска и полиция наиболее активно действовали в районах Садового и Бульварного кольца – широких пространств, расчищенных от ветхих строений и стен на рубеже XVIII–XIX веков и потому позволявших действовать смело и с размахом. Если сравнить Москву со стволом дерева, то движение войск происходило по своеобразным «годовым кольцам».