Мост через реку Сан. Холокост: пропущенная страница

И немолодые – тоже. Ссыльные и освобожденные по амнистии не хотели больше оставаться в тех местах, где стояли лагеря. Многие отправились на юг – мол, до Узбекистана и Казахстана немцы не доберутся. К тому же там тепло, сытно, фрукты-овощи. «Ташкент – город хлебный» – так называлась популярнейшая в СССР повесть Александра Неверова, герой которой – двенадцатилетний Мишка Додонов из Самарской губернии задумал съездить в Ташкент и привезти оттуда хлеба. Правда, «хлебным» он был в Гражданскую войну и во время голода после нее, а в сороковые годы он таким уже не был, особенно когда туда направили огромный поток эвакуированных.

Глава упоминавшейся выше семьи Розенбергов из Пинска годы спустя вспоминал, как после освобождения из ссылки они поначалу жили в Новосибирской области, где все мужчины шестнадцати лет и старше трудились лесорубами и с трудом зарабатывали на продпаек, и потому он предложил отправиться к кузине в Ташкент. Еврейским квалифицированным рабочим из Лодзи было легче найти работу на текстильных фабриках Узбекистана, ремесленникам – в разнообразных мастерских. Кто-то из приезжих нашел себя в торговле, в том числе «левым» товаром.

Семья Бек после побега и до депортации поселилась во Львове, в 1940 году отправлена в ссылку, а после года пребывания в трудовом лагере в Сибири отправилась вверх по реке Лене и в конце концов добралась до Казахстана. В Семипалатинске глава семьи зарабатывал на жизнь, торгуя на местном рынке. Репатриировавшись в 1946 году в Польшу, он с гордостью говорил, что въехал в Советский Союз в одной рубашке, а покинул зажиточным человеком.

В Средней Азии, куда ринулись еврейские беженцы, было немало раненых фронтовиков, у многих из которых они вызывали раздражение уже одним своим экзотическим видом, не говоря уже о торговле на местных базарах. Вернувшиеся с фронта солдаты не избежали заразы, наслушавшись нацистских пропагандистов, вещавших через громкоговорители, и начитавшись разбрасываемых с самолетов пропагандистских нацистских листовок.

«Демобилизованные из армии раненые… открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам на тепленьких местечках… Я был свидетелем, как евреев выгоняли из очередей, избивали, даже женщин, те же безногие калеки», – это из письма эвакуированного в Среднюю Азию автора романа «Порт Артур» Александра Степанова редактору «Красной звезды» Давиду Ортенбергу. И это при том, что в годы Великой Отечественной войны больше 500 тысяч советских евреев воевали в составе Красной армии, из них 198 тысяч погибли.

Евреи в армии Андерса

В польских источниках нередко утверждается, что Советский Союз умышленно освобождал в первую очередь евреев, чтобы наводнить евреями польские военные формирования. Дело обстояло с точностью до наоборот – в декабре 1941 года польскому военному командованию было сообщено, что набор в армию Андерса касается всех польских граждан, за исключением евреев, украинцев и белорусов, которые на 29 ноября 1939 года проживали на аннексированных СССР территориях и были объявлены советскими гражданами. «Разве они не польские граждане? – спросил Андерс во время встречи со Сталиным. – Они ведь, в сущности, никогда и не переставали быть польскими гражданами, поскольку ваше соглашение с немцами утратило всякую силу». – «Зачем вам белорусы, украинцы и евреи понадобились? – ответил на это вождь. – Вам же нужны поляки, ведь они – самые лучшие солдаты». До того он со свойственным ему «пролетарским интернационализмом» заметил, что евреи – «плохие вояки».

Тут возникала коллизия – по законодательству СССР жители аннексированных районов считались советскими гражданами, а по польско-советским соглашениям – польскими. Польский посол Станислав Кот в ноябре 1941 года пожаловался в Наркомат иностранных дел СССР на то, что в Казахстане в Красную армию берут украинцев, белорусов и евреев – польских граждан, хотя те от мобилизации освобождены. В ответ Наркоминдел объяснял, что польско-советские соглашения не отменяют действия советского закона, а признание польского гражданства поляков, проживавших на тех территориях, «свидетельствует о доброй воле и готовности к компромиссам со стороны советского правительства, однако ни в коем случае не может служить основанием для признания представителей других национальностей, в первую очередь украинцев, белорусов и евреев, польскими гражданами».

Евреев в армию Андерса поначалу принимали охотно, в нескольких формированиях их процент превысил половину. Возникла даже идея создания отдельного «еврейского легиона». Однако ее приняли в штыки и поляки, и собравшиеся в Бузулуке евреи, опасавшиеся, что создание «легиона» лишит их права на польское гражданство.