Мост через реку Сан. Холокост: пропущенная страница

Кривоногов покинул лагерь спустя год, после неудачной попытки побега, при подготовке к которому он самодельным кинжалом убил провокатора. Как одного из подозреваемых, его в числе других, выстроенных на аппеле, избили резиновыми палками, после чего отправили в тюрьму, а затем в концлагерь, единственный на территории Франции – Нацвейлер. Последний – был построен на месте горнолыжного курорта неподалеку от Страсбурга, после того как на горе Мон-Луиз обнаружили месторождение розового гранита. Добывать редкий камень решили силами заключенных. Через Нацвейлер прошли 52 тысячи узников, 22 тысячи из них погибли в газовых камерах, от голода, холода, болезней и псевдомедицинских экспериментов.

Кривоногов однажды так ответил на вопрос, чем отличается концлагерь от лагеря для военнопленных: «Тем же, чем тюремный карцер – от обычной тюремной камеры». Его опыт жизни в концлагерях не ограничился Нацвейлером. Оттуда в конце 1943 года Кривоногова отправили в другой концлагерь – Карлсхаген на острове Узедом в Балтийском море.

«По другим обстоятельствам»

«Нас привезли на остров Узедом, растянувшийся километров на пятьдесят вдоль побережья Балтийского моря… В южной части его расположен курортный городок с чудесными пляжами, в северной части – концлагерь и военный аэродром Пенемюнде. Фашисты считали остров секретным и важным в военном отношении. <…> Остров тщательно оберегали с воздуха. По всему берегу стояли зенитные орудия. Но советские и союзнические самолеты все чаще и чаще стали бомбить остров, и, надо сказать, хорошо работали. Заключенных гоняли засыпать воронки от бомб, разбирать разрушенные здания, ремонтировать дороги. …Меня перевели в команду смертников, которую посылали после бомбежек выкапывать невзорвавшиеся бомбы. Во время работы конвоиры сидели в укрытиях, а мы рылись в земле, рискуя каждую минуту подорваться. Нередки были случаи, когда вся команда взлетала на воздух». Особенно мощным был авиаудар 17 августа 1943 года, нанесенный почти шестьюстами британскими бомбардировщиками.

Чем объяснялась секретность и внимание союзников к острову? Тем, что Вернер фон Браун выбрал рыбацкую деревушку Пенемюнде на острове Узедом, где когда-то с отцом и братом охотился на уток, для строительства ракетного центра. На полигоне Пенемюнде проводились испытания первой в мире баллистической ракеты «Фау-2». Буква «V» («Фау») – начальная буква немецкого слова Vergeltungswaffe (оружие возмездия). «Возмездие» предназначалось союзникам как ответ на бомбардировки ими немецких городов.

«Я с оптимизмом смотрю в будущее, – говорил Гитлер в декабре 1944 года, когда, казалось бы, никаких надежд уже не должно было оставаться, – потому что мы располагаем таким оружием возмездия, которое повернет ход Второй мировой войны». Первые результаты его использования и вправду были впечатляющими – 2000 ракет, выпущенных на рубеже 1944–1945 годов по Лондону, привели к гибели свыше 2700 человек.

Первым делом в новом лагере Кривоногов замыслил побег. Все те, с кем он его обсуждал, были опытными заключенными, все попали в плен в начале войны и сумели выжить в нечеловеческих условиях – голода, холода, без медицинской помощи. «Всем им, конечно же, повезло: вовремя эвакуировали с театра военных действий, переправив в шталаги, расположенные на территории Германии, Франции, Норвегии, Генерал-губернаторства, – пишет историк Олег Лейбович о пленных 41-го года. – Но кроме удачи, было и другое – огромная воля к жизни, способность удержаться на самом краю: не умереть от голода, не заразиться тифом, не погибнуть от воспаления легких, с достоинством принять судьбу и не надеть форму вражеской армии».

Самым близким Кривоногову из этих закаленных, все испытавших людей был Владимир Соколов, они подружились еще в Нацвейлере. Тот оказался там из-за побега из лагеря для военнопленных, куда попал в августе 1941 года.

К побегу готовились тщательно. «Володя Соколов где-то стащил толстые резиновые перчатки. Кто-то раздобыл клещи, которые могли нам понадобиться при прорыве через проволоку. Все было тщательно спрятано в земляном бомбоубежище». Планировали бежать на лодке, но планы изменились после встречи Кривоногова и Соколова с новым заключенным, прибывшим в ноябре 1944 года с транспортом из Заксенхаузена.

«…Эти двое предложили мне бежать с острова на лодке, – вспоминал об этой встрече Михаил Девятаев. – Я отверг это предложение. Если даже и удастся достичь на ней материка, то выходить-то нам все равно придется на вражеский берег. Тут только единственное разнообразие – где тебя расстреляют, на острове или материке. Если бежать, то надо на самолете, а для этого надо подыскать летчика. Я сказал, что есть один у меня на примете.

– Так где твой летчик? Чего это ты нас за нос водишь? – вспылил Иван. – Время зря теряем!

– Летчик есть, но он летал только на советских истребителях, ему надо приглядеться к немецким машинам.