Моцарт и его время

должное... Публика же в первый вечер не могла понять, куда попала. Слышались отдельные «браво» ценителей, имевших независимое мнение, но и горячие головы с галерки надрывали свои натренированные легкие изо всех сил... В чем-то их можно понять: поскольку сочинение очень сложное, первое исполнение прошло не наилучшим образом. Теперь же после нескольких повторов стало очевидно: только интриганы или люди, полностью лишенные вкуса, не соглашаются с тем, что музыка Моцарта представляет собой мастерское произведение искусства¹¹.

За первый сезон (с мая по декабрь 1786-го) «Фигаро» выдержал всего 10 представлений. Его вытеснила новая опера Мартина-и-Солера на либретто Да Понте Ша соза гага, о зга Ве1еца ед опез(а («Редкая вещь, или Красота и добродетель»), поставленная в Бургтеатре 17 ноября. Она была весьма ладно скроена и обладала всеми мелодическими и драматическими достоинствами, необходимыми, чтобы в первую очередь пленить публику из категории «любителей». Хотя до моцартовского богатства идеями ей было далеко, но посетителям венского театра в первый сезон было еще, видимо, трудно долго пребывать на вершинах изысканного моцартовского мастерства, и они предпочли сочинение испанца. И. Пеццль, автор известного «Очерка о Вене» и бывший собрат Моцарта по масонской ложе «К Благоденствию», с объективностью очевидца фиксирует настигшую венцев манию: «"Редкая вещь” Мартина-и-Солера... потрясла Вену подобно шторму: на каждом спектакле от 300 до 400 зрителей пытались прорваться в зал без билета, и их приходилось выдворять»

². Стало ясно, что именно он станет кумиром публики в следующем оперном сезоне, а также претендентом на очередной заказ — оперу к предстоящим в октябре 1787 года праздникам по случаю бракосочетания эрцгерцогини Марии Терезии (племянницы Иосифа II, старшей дочери Великого герцога Тосканского Леопольда) и саксонского принца Антона Клеменса. Так что, несмотря на успех Моцарта, театральное поле пока оставалось за соперниками.

Стратегически решение писать «Дон Жуана» для Праги, вероятнее всего, можно считать чем-то вроде обходного маневра. В сложившихся условиях это было вполне разумно, поскольку там с осени 1786 года с невероятным успехом пошел «Фигаро». Да и в целом, с одной стороны, предприятие не было сопряжено для Моцарта с финансовым риском (в Праге ему предложили обычный венский гонорар в 100 дукатов), а с другой — оперу должны были заметить и в Вене. Следовало только снова постараться, чтобы сочинение произвело как можно больше «шума», и тогда оно неизбежно заинтриговало бы венскую публику. К тому же импресарио Бондини намеревался приурочить ее постановку к тем же брачным

а ЕЫпйок.

5.47.

Ь ОеШзсМУок.8. 244.

с Рец1/. 5ке1сН оГ У1сппа 1786—90

// ЯоЬЬтз 1мпёоп Н. С. Мо/аП агн! У1сппа. Ь., 1991. Р. 137.

чо

т

Г*") торжествам племянницы императора, только в Праге, куда чета должна была прибыть к 14 октября³. И Моцарту удалось добиться безоговорочного успеха.

Оценивая первые шесть венских лет жизни Моцарта, нельзя не отметить, что он очень точно, инициативно и с тонким расчетом понимал стратегию и тактику своего карьерного продвижения. Его оперные проекты были продуманы и рассчитаны очень верно. Пусть публика первоначально воспринимала его сочинения с удивлением или даже недоумением, пусть их появление вызывало споры — главная цель была достигнута. У знатоков — и прежде всего у Иосифа II — его авторитет как мастера, способного представить на сцену оперу высочайшего класса, можно было считать завоеванным. Шумные дебаты не умаляли качества и достоинств его сочинений. Да, он проигрывал по количеству постановок, но проигрывал лишь самым прославленным и именитым заезжим итальянцам. Из мастеров, работавших в Вене, конкурировать с ним мог лишь один (тоже итальянец) — Сальери. По сути, к концу 1787 года положение Моцарта как второго по рангу композитора в столице было уже негласно признано. Оставалось лишь ждать подходящего повода для официального назначения в придворный штат.

Оперные эксперименты, или «...Слишком много нот»