Моцарт и его время

От поздних камерных сочинений не сохранилось подготовительных эскизов сложных контрапунктических кунштюков, подобных наброскам с тремя танцами в разных размерах из знаменитой бальной сцены в первом финале «Дон Жуана» или канонических секвенций в начале разработки «Пражской» симфонии. Но масштабы этих «вкраплений» и их роль в композиции, конечно, не сопоставимы с теми редкими и тщательно продуманными эффектами-«пуантами», что встречались в сочинениях зрелого периода. В последние годы композиторская техника Моцарта, по-видимому, развилась настолько, что он приобрел способность находить сложнейшие фактурные и полифонические сочетания едва ли не экспромтом. Так происходит поэтизация композиционного приема как такового. Он становится автономным, приобретает самостоятельную эстетическую ценность, самодовлеющий характер, становится выражением чистого артистизма, не обусловленного какими-либо вне- или сверхмузыкальными задачами. Ранее Моцарт активно расширял границы музыкальных жанров, преодолевал нормы и условности, если ощущал их как обветшалые и устаревшие. «Поэты иногда напоминают мне трубачей с их ремесленными штучками! — пишет он в период работы над “Похищением из сераля”. — Если бы мы, композиторы, всегда хранили верность нашим правилам (которые были хороши прежде, когда еще ничего лучшего не знали), писали бы и мы такую же негодную музыку, как они — никуда не годные либретто»⁸. В поздние годы Моцарт уже не ищет возможности преобразовывать жанры, расширять их пределы, а, напротив, стремится всячески соблюсти или даже подчеркнуть формальные условности — не преодолевать их, а обыгрывать со всей возможной утонченностью.

Чем вызваны такие ощутимые сдвиги в моцартовском стиле? Что могло быть их основанием — каприз, причуда гения, осознание исчерпанности того пути, по которому следовал раньше, или какой-то внутренний сдвиг в самой эпохе, совпавший, возможно, с изменением взглядов на сочинение музыки? Этап позднего стиля в той или иной форме пережили все композиторы-классики. Но, к примеру, для Бетховена, как справедливо отмечает Кириллина, он наступил в конце 1810-х — 1820-е годы, когда эпоха венской классики фактически отошла в прошлое, уже «после ее громкого завершения», тогда как «мо-цартовский поздний стиль, если о таковом вообще можно говорить, пришелся на кульминацию классической эпохи»^ь. Это обстоятельство еще более осложня-

а Письмо от 13 октября 1781 г. — Впе/еСА

111. 5. 168.

Ъ КириллинаЛ. Классический стиль в музыке XVIII — начала XIX веков. С. 162—163.

04

о

«о ет положение, так как ясно, что для стилистических сдвигов в художественном процессе в период его самого пышного расцвета, в момент его «кульминации» должны иметься какие-то весьма веские и глубокие причины.

Едва ли возможно определить эти причины, оставаясь в границах творчества самого Моцарта или даже собственно музыкального искусства. Для этого потребовался бы углубленный и аргументированный анализ моцартов-ского мировоззрения, для которого нет достаточных оснований в виде каких-либо высказываний Моцарта (в письмах или достоверных свидетельствах) по вопросам эстетики и техники композиции. К тому же, как уже говорилось, попытки реконструировать мировоззрение Моцарта пока так и не привели к непротиворечивым и убедительным результатам. Поэтому возможно лишь очертить некоторые аналогии, наметить некоторые соответствия с параллельными явлениями в других искусствах и сферах духовной деятельности, относящихся к той же эпохе и способных пролить некоторый свет на происхождение моцар-товского позднего стиля.