Мозаика Парсифаля

– Не оставляя надежду предотвратить его. Вы до сих пор не до конца понимаете ситуацию, мистер Хейвелок. Мы можем и, возможно, предъявим миру Энтони Мэттиаса как он есть и тем самым подорвем доверие ко всем нашим договорам и соглашениям последних десяти лет, но все равно не получим ответа на главный вопрос – каким образом в этих договорах могла появиться столь подробная информация? Неужели она предоставлялась человеку, официально объявленному выжившим из ума? Если так, то с кем он успел ею поделиться? Готовы ли мы показать потенциальному противнику наши наступательные и оборонительные возможности? Или дать им понять, насколько глубоко нам удалось проникнуть в их военные секреты?.. Мы не имеем монополии на ядерных маньяков. В Москве и в Пекине тоже найдутся люди, которые при первой угрозе утратить секреты потянутся к ядерной кнопке. И вы знаете почему?

– Не уверен. Теперь я уже ни в чем не уверен.

– В таком случае приветствую вас в нашем клубе избранных… Итак, позвольте мне объяснить. Потому что мы сорок лет тратили бессчетные миллиарды для достижения существующего положения. И теперь каждый приставил другому нож к горлу. Атомный нож. У нас нет ни времени, ни средств для того, чтобы начать все сызнова. Короче говоря, в отчаянной попытке предотвратить ядерное истребление мы можем начать его.

Майкл проглотил комок в горле.

– Спокойный уход в иной мир исключается.

– Да он просто не в моде, – ответил Беркуист.

– Кто такой Парсифаль?

– Мы не знаем, так же как и о «Двусмысленности».

– Ничего не знаете?

– Только то, что они как-то связаны между собой.

– Минуточку!

– Вы повторяетесь.

– В ваших руках Мэттиас. Вы разыгрываете здесь сложные сцены, разгадываете шарады. Влезьте к нему в голову! У вас сотни медицинских препаратов! Используйте их все, но узнайте правду!

– Вы полагаете, мы не пытались? Не осталось ничего в анналах фармакопеи, что не было бы использовано… или не используется. Он исключил реальность из своего сознания; он убедил себя, что действительно вел переговоры с милитаристами в Пекине и Москве. По-иному он и не может. Фантазии Мэттиаса – его новая реальность. Они служат ему защитой.

– Но Парсифаль существует, он-то – не фантазия! У него есть лицо, глаза, какие-то признаки. Антон должен был хоть что-то сказать!

– Ничего. Вместо этого он описывает – и весьма точно – внешность известных экстремистов из высших кругов Москвы и Пекина. Вот кого он видит под воздействием препаратов или без них, когда речь заходит об этих документах. Его мозг, этот исключительной силы инструмент, – теперь так же хорошо служит ему для самозащиты, как раньше – для убеждения простых смертных.

– Абстракции! – воскликнул Хейвелок.

– И это вы уже говорили.

– Но Парсифаль – это реальность! Он существует! Он же держит вас под дулом пистолета!

– Да, именно так я и сказал.

Майкл подбежал к столу и с силой ударил кулаком по его крышке.

– Я не могу в это поверить!

– Хотите верьте, хотите нет, – заметил президент, – но вот этого больше не делайте. Здесь установлен какой-то прибор, реагирующий на сильный звук вне беседы. Если я сразу не заговорю, дверь откроется и вы можете расстаться с жизнью.

– Боже мой!

– Правда, как избиратель вы меня не интересуете. В будущем – если оно, разумеется, у нас есть – я баллотироваться не собираюсь. Третий срок президентства по конституции не предусмотрен.

– Вы, кажется, пытаетесь острить, господин президент?

– Не исключено. Когда вы станете старше, юмор в подобных ситуациях и вам, возможно, станет доставлять некоторое утешение. Если, конечно, доживете при нынешних обстоятельствах. В чем я не уверен. Впрочем, теперь я ни в чем не уверен. Миллионы потрачены на обустройство этого острова в обстановке необычайной секретности. Сюда приглашены самые крупные психиатры страны. Может, все это впустую? Не знаю. Я знаю только одно: мы зашли в тупик.

Хейвелок плюхнулся на стул, стоящий с краю, и тут же охнул, понимая, что совершил бестактность, позволив себе сесть в присутствии президента без приглашения.

– Ничего страшного, – успокоил его тот. – Я ведь все равно приговорил вас к расстрелу. Не забыли?

– Не забыл, но до сих пор не понимаю за что. Вы сказали, что я обнаружил что-то, какую-то трещину в какой-то структуре. И если меня не остановить, то вот это, – Майкл кивнул на экран, – будет передано в Москву или Пекин.

– Не будет, а может быть передано. Мы не имеем права допустить и малейшей тени беспокойства со стороны Парсифаля. Испугавшись, он непременно бросится в Москву. Думаю, вы догадываетесь – почему.

– Он связан с Советами. Свидетельства против Дженны и вообще все, что случилось в Барселоне, не могло произойти без участия русской разведки.

– КГБ отрицает это. Некто из Комитета госбезопасности опроверг все официально. В соответствии с сообщениями Консопа и докладом подполковника Лоренса Бейлора этот человек встречался с вами в Афинах.

– Ростов?