Мозаика Парсифаля

– Да. Он не знал, что именно опровергает, но мы поняли из его слов, что связь, которая существует с Вашингтоном, не санкционирована официально. Нам показалось, что он обеспокоен, хотя и не подозревает, насколько серьезно обоснована его тревога.

– Да, у него есть мотивы для беспокойства. Ростов не сказал, что за этим может стоять ВКР?

– А это что еще за дьявольщина? Я не специалист в вашей области.

– Военная контрразведка. Ответвление КГБ, элитарная структура, приводящая в ужас всех, у кого осталась хоть капля разума. Может, я проник туда? – Майкл задумался и отрицательно качнул головой. – Нет, этого не может быть. Я столкнулся с ними в Париже, уже после Коль-де-Мулине. С офицером ВКР из Барселоны, который выслеживал меня. Но меня объявили «не подлежащим исправлению» еще в Риме, задолго до Парижа.

– Так решил «Двусмысленность», – сказал Беркуист, – а не я.

– Но по тем же причинам. Я цитирую вас… сэр.

– Да, – президент наклонился вперед и добавил со значением: – Это все – Коста-Брава.

Та ночь на Коста-Брава. Горечь и гнев вновь нахлынули на него. Майкл не смог сдержаться.

– Коста-Брава была подделкой! Фальшивкой! Мной воспользовались как мальчишкой, а затем прихлопнули печатью «не подлежит исправлению»! И вы прекрасно знали об этом. По вашим словам, вы «были частью операции»!

– Вы видели, как на пляже убили женщину.

Хейвелок вскочил и крепко сжал спинку кресла.

– Это что, еще одна попытка шутить, господин президент?

– Я крайне далек от всякого веселья. В ту ночь на Коста-Брава никого не должны были убивать.

– Никого! Боже! Но вы сделали это! Вы, Брэдфорд и эти ублюдки из Лэнгли, с которыми я разговаривал из Мадрида! Не говорите мне о Коста-Брава! Я был там! И вы несете ответственность! Вы все!

– Мы задумали операцию, мы начали ее, но не мы ее закончили. И это, мистер Хейвелок, сущая правда.

Майклу хотелось подбежать к экрану и разодрать к чертовой матери эту проклятую картинку. Но тут в его памяти всплыли слова Дженны:

«Не одна операция, а две». И он тогда же добавил: «Перехвачена. Изменена».

– Минуточку! – воскликнул он.

– Потрудитесь найти иное выражение.

– Подождите, пожалуйста. Вы все это затеяли, но кто-то без вашего ведома перехватил идею, перекроил по-своему, поменял все нитки и сплел совсем иное…

– Подобные выражения не входят в мой лексикон.

– Но они же предельно ясны: вы пытались соткать ковер, на котором должны быть изображены лебеди, но неожиданно для вас на ткани появились грифы.

– Принимаю ваше пояснение. Именно это и произошло.

– Дерьмо! Прошу меня извинить.

– Я из Миннесоты и перелопатил дерьма больше, чем вам довелось его видеть. Правда, большая часть этой деятельности пришлась на Вашингтон. – Беркуист еще сильнее склонился вперед и спросил: – Ну теперь-то вы понимаете?

– Полагаю, что да. Та самая трещина, которая поможет выйти на него. Парсифаль был на Коста-Брава.

– Или его партнер с советской стороны, – добавил Беркуист. – Случайно встретив три месяца спустя Каррас, вы вновь вернулись к событиям той ночи. Вы могли встревожить Парсифаля, докопавшись до сути. Мы не знали, насколько вы преуспели в ваших поисках, но, поскольку такая возможность существовала, мы обязаны были позаботиться о последствиях.

– Но почему мне никто ничего не сказал? Почему никто не попытался связаться со мной и объяснить все?

– Вы бы не стали слушать. Стратеги из Консульских операций сделали все возможное, чтобы вернуть вас сюда. Вы ухитрились скрыться.

– Но я не знал об этом, – махнул рукой Хейвелок в сторону экрана. – Вам следовало все рассказать мне вместо того, чтобы пытаться убить!

– У нас не было ни времени, ни возможности доверить курьеру даже часть этих сведений, так же как и минимального намека на состояние Мэттиаса. Мы не знали, что вы собираетесь предпринять в любой момент, что и кому можете рассказать о событиях той ночи. По нашему мнению – по моему мнению, – если человек, которого мы называем Парсифалем, либо сам был на Коста-Брава, либо участвовал в переработке сценария, то перед малейшей угрозой разоблачения он может решиться на отчаянные шаги. Мы не имели права позволить ему этого.

– Слишком много вопросов, – задумчиво произнес Майкл. – Мне трудно все это совместить…

– Возможно, вам это удастся, если будет принято решение посвятить вас во все подробности.

– Апачи… – сказал Хейвелок, оставляя без внимания замечание Беркуиста. – Палатинский холм… Джон Огилви. Это действительно было случайностью и пуля предназначалась мне? Может, его убили сознательно, потому что он знал какие-то тайны здесь, в Вашингтоне? Он, кстати, упоминал о человеке, скончавшемся от сердечного приступа на Чесапике.

– Смерть Огилви – действительно случайность. Пуля предназначалась вам… Но другие… они погибли не в результате несчастного случая.

– Какие другие?

– Три остальных стратега из Консульских операций были убиты в Вашингтоне.

Хейвелок замер, осмысливая услышанное.

– Из-за меня? – наконец спросил он.

– Косвенно. Но в конечном итоге все замыкается на вас из-за одного простенького вопроса: почему Мэттиас поступил с вами так, как он поступил?