Мозаика Парсифаля

– Что? – переспросил Майкл, чувствуя, как ухнуло куда-то сердце.

– Вы прекрасно слышали. – Рандолф достал папку, подошел к столу и уселся на свое место. – Он временно замещал моего сотрудника, который выбыл по причине моно.

– Мононуклеоза?

– Да… Инфекционного воспаления желез. Очень легко передается, особенно при желании.

– Я, кажется, теряю нить разговора.

– Напрягитесь, – посоветовал хирург, перебирая листки в папке. – За несколько дней до смерти Мака наш патологоанатом свалился с мононуклеозом. Тут же, спасибо судьбе, появляется высококвалифицированный специалист. Оказывается, он как раз меняет место работы, сейчас свободен, а живет у сестры в Истоне. Я, естественно, тут же за него ухватился.

– Ну и?

– Когда привезли тело, он проделал все первоначальные процедуры и попросил о встрече в моем кабинете. Мне никогда не забыть его первых слов: «Насколько хорошо вы знали этого Маккензи?»

– Он обнаружил нечто такое, – кивнул Майкл, – из-за чего тело оказалось невозможным доверить независимой экспертизе.

– Он обнаружил следы дигоксина.

– И, естественно, след от укола, местонахождение и угол которого указывали на то, что инъекция была произведена самим Маккензи.

– Вы все поняли.

– Я уверен, что он наверняка поинтересовался характером работы покойного, умственным состоянием, семейным положением… и где-то в ходе разговора коснулся проблемы страховки.

– Боже мой! Все было именно так.

– Не казните себя, доктор. Эти люди знают свое дело, как никто другой на всем земном шаре.

– Какие люди?

– Если я прав, то их зовут «памятливыми».

– Как?

– Не важно. И не пытайтесь найти прорех в его легенде. Он себя хорошо прикрыл, ничего не соврал. Это называется «крыша». Он все заранее предусмотрел. Теперь вы не посмеете разоблачить его, не обвинив при этом себя.

– Я ищу вовсе не прорехи, – ответил доктор, лихорадочно переворачивая страницы.

– Сестра в Истоне? Забудьте. Ее не существовало, он исчез, и вы не знаете, где его искать.

– Последнее утверждение неверно. Я знаю, где он.

Майкл резко подался вперед:

– Вы… что?!

– Его имя всплыло несколько недель назад. Я разговаривал с представителем фирмы, торгующей хирургическими инструментами, и тот сказал, что хотел бы посмотреть наши заказы, потому что один патологоанатом хочет приобрести оборудование такое же, как у нас. Я сразу узнал его имя. Но место работы оказалось совсем не тем, куда он намеревался перейти. – Рандолф помолчал, разглядывая собеседника. – Я поступил весьма странно, – продолжил он, – как-то по-детски. Я вовсе не хотел напомнить ему о себе или о том, что мы с ним сотворили… просто мне захотелось запомнить его. Я не стал, вопреки своему обычаю, просить секретаря внести данные в его личное дело. Вместо этого я прошел к себе и записал все в досье Мака. Не помню только, в каком месте. – Доктор вновь приступил к просмотру страниц.

Потрясенный, Хейвелок замер на краешке кресла. За многие годы работы в сумеречном мире разведки он понял, что в основе самых невероятных поворотов событий часто лежат весьма заурядные причины. Заговорив, он с трудом узнал собственный голос.

– Ваш патологоанатом не изменил имя, полагая, что вы будете последним, кто может пуститься на его поиски. И сделал это специально. Попросту говоря, его имя – это наживка; вы клюнули на нее и тем самым заглотили крючок. Поверьте, рано или поздно он сделает подсечку и безжалостно начнет таскать вас на этом крючке. Или выбросит на берег.

– Я это уже понял, – ответил доктор, поднимая взгляд на Майкла. – И он до сих пор может сделать это. Выбросить меня на берег, так сказать.

– Я тоже мог бы, но не стану так поступать, если вы не вознамеритесь уточнить информацию, которую сейчас ищете. Правда, последнее маловероятно, так как в любом случае я не позволю вам сделать это. С другой стороны, он никогда не появится рядом с вами, так как теперь я не дам ему такой возможности. В своей крайне необычной жизни этот человек сделал единственную, но совершенно непростительную, я бы сказал, фатальную ошибку. Итак, имя, пожалуйста…

– Колин Шипперс. Главный патологоанатом частного исследовательского центра «Ридженси-Фонда».

«Это гораздо больше, чем исследовательский центр, доктор. Это – место, где можно найти „памятливого“. Первый настоящий шаг в направлении „Двусмысленности“ и по пути к Парсифалю».

Вслух же он произнес:

– Я хочу, чтобы вы поступили следующим образом. И боюсь, вам придется это сделать.