Мозг, исцеляющий себя. Реальные истории людей, которые победили болезни, преобразили свой мозг и обнаружили способности, о которых не подозревали

Но прежде чем решать проблему Норы с ориентацией в пространстве, необходимо было успокоить ее шумный, гиперактивный мозг. Когда Фельденкрайз поднимал ее конечности, то не мог согнуть их из-за чрезмерного мышечного напряжения. Он исправил это, расположив ее на спине и подложив покрытые губкой деревянные валики ей под шею и под колени. Это уменьшило мышечный тонус в ее теле. После этого он стал осторожно двигать ее голову взад-вперед, все легче с каждым разом, и ее тело расслаблялось, приводя ее мозг и нервную систему в состояние повышенной восприимчивости. Когда в мозг поступали только слабые стимулы, ей было легко определять мелкие сенсорные различия и учиться. Потом он просто прикасался к ее правому уху и шутливо говорил: «Это правое ухо».

Когда Нора лежала на спине, то видела кушетку справа от стола, где она находилась. Фельденкрайз прикасался к ее плечу и говорил: «Это правое плечо». На протяжении нескольких дней он прикасался к разным точкам с правой стороны тела и произносил соответствующие слова. Он никогда не использовал слово «левый» и не прикасался к левой стороне тела. Во время следующего сеанса он уложил ее на живот и снова прикоснулся к правой стороне тела. Теперь она была сбита с толку, так как сопоставляла понятие «правая сторона» с видом комнаты. Когда она лежала на спине, кушетка находилась справа и стала своеобразным «признаком правости» для Норы. (С возрастом мы забываем о том, что в детстве мы все усваиваем это различие похожим способом.) Фельденкрайз провел несколько занятий, обучая ее различать правую и левую стороны, когда она находится в разных позах. Он хорошо понимал, что такая обманчиво простая концепция, как ориентация, на самом деле довольно сложна.

Потом он сделал следующий шаг и предложил Норе закинуть правую ногу на левую. Она сделала это, но теперь считала свою левую ногу правой, так как она была правее. Потребовалось два месяца уроков и экспериментов с правыми и левыми позициями, пока она не смогла понять концепцию «левого» и «правого» во всей ее полноте. Все это время ее мозг формировал новую карту телесного восприятия левой и правой стороны. Иногда она снова сбивалась, и ему приходилось начинать сначала, но это происходило все реже.

Лишь тогда Фельденкрайз решил, что она готова перейти к текстам. Нора говорила, что не может «видеть» слова. Он направил ее к офтальмологу, который сообщил, что с ее зрением все в порядке, и таким образом подтвердил, что проблема заключается в ее мозге, а не в глазах. Фельденкрайз дал ей книгу с очень крупным шрифтом. Когда ничего не вышло, он вручил ей очки, но она никак не могла правильно надеть их. «Я был недоволен собой[204], – написал он. – Я не понял, что даже перенос телесного восприятия на внешние объекты требует подготовки».

Ребенок, который берет родительские очки и пытается надеть их, испытывает такие же затруднения. Поэтому Фельденкрайз научил ее правильно располагать очки, чтобы левая линза располагалась перед левым глазом, а правая линза – перед правым глазом.

Поскольку Нора говорила, что не может «видеть», Фельденкрайз не стал предлагать ей заняться чтением (это приводило ее в замешательство), а просто попросил смотреть на страницы, закрывать глаза и произносить любые слова, которые придут на ум, по методу свободных ассоциаций Фрейда. Когда она закончила, он просмотрел показанные страницы и обнаружил, что все произнесенные слова находились в нижней левой части страницы; обычно это были последние три слова в строке. «Это обрадовало меня[205]

, – написал он. – Она действительно читала слова, но не знала, где прочитала их».

Нора говорила Фельденкрайзу «я не могу видеть», а не «я не могу читать». Он начал понимать, что она имела в виду. Он попросил ее зажать один конец соломинки между губами, а другой – между кончиками пальцев, расположенными под словом в книге. Цель заключалась в том, чтобы установить прямую связь между ртом (который говорит) и глазами (которые видят). Она могла видеть слово на другом конце соломинки, но еще не могла прочитать его. Однако после двадцати попыток она начала спонтанно произносить слово на дальнем конце соломинки – во многом так же, как дети, которые учатся читать, указывают пальцем на каждое слово. Нора читала. Фельденкрайз часто садился рядом, слева от нее. Он подкладывал правую руку под запястье ее левой руки, чтобы помочь ей держать книгу. Другой рукой он помогал ей держать соломинку между губами. Таким образом, он мог чувствовать все ее движения и малейшие задержки дыхания. Когда это происходило, он понимал, что нужно прекратить двигать соломинку, чтобы ее нервная система могла перестроиться. «Это было нечто вроде симбиоза двух тел[206]: я ощущал любую перемену в ее настроении, а она ощущала мою целенаправленную, но мирную и не принуждающую силу. Я не торопил ее, но произносил слова вслух, когда чувствовал, что она замирает от беспокойства и теряет хватку. Постепенно я стал произносить их все реже».